не могла себе позволить ещё одного ребёнка. Она меня едва тянула, работая в том чёртовом подвале, который зимой не отапливался, что, собственно, и свело её в могилу.
Ужин прошёл, как и всегда, – в напряжении. Я ковырялся в тарелке, так и не съев ничего, из-за чего Мила заметно скисла, улучшая мне настроение. Подонок я, да, не скрываю ведь этого, как и свою неприязнь к ней. Отец только зубы сжимает, но молчит, знает, что нет смысла меня учить, как с его женой себя вести. Насрать мне на неё и её стряпню, собственно, как и на отца.
– Когда приедешь? – уже у выхода спрашивает Дамира.
– Как только время появится, сразу к тебе, – отвечаю, подняв её на руки.
Красотка такая уже в свои семь. От природы кучерявые чёрные волосы, глаза зелёные, губки пухлые и смуглая кожа. Наша порода, это заметно невооружённым взглядом. Даже, помнится, повёл её однажды в парк аттракционов, и тётка одна сказала, что у меня очень красивая дочь, настолько она на меня похожа. Лет десять ещё, и буду лопатой ухажёров отгонять от неё, чтобы к ней не липли такие уроды, как я, будем откровенны.
– Будь осторожен, не лезь куда не надо, – напутствует папаша, выйдя меня провожать после того, как я попрощался с сестрой.
– Внезапно стало не насрать на меня? – наигранно бровь выгибаю.
– Не начинай, – цедит сквозь зубы.
– Я ещё не закончил, – открываю дверь тачки и занимаю водительское место. – Бывай, – бросаю и, заведя мотор, покидаю территорию дома.
Уже на выезде из посёлка проверяю телефон и удивляюсь, не находя ни одного сообщения от Хрустальной. Два часа давно прошли, было велено сообщить мне место нахождения, где ответ, вашу маму?
«Место», – лишь это отправляю, не дура, поймёт.
«В тюрьме», – ответ приходит мгновенно, и, прочитав, я резко даю по тормозам, встав на середине дороги.
Что за херня?
Набираю номер и слушаю долгие гудки. Внутри какое-то странное ощущение, похожее на… тревогу.
– Алло, – ленивый голос по ту сторону линии на удивление не злит, а успокаивает.
Если бы находилась в тюрьме, была бы напугана, а голос ровный. Кто в тюрьме с телефоном сидит, Дав? Чем ты думаешь?
– Объяснись, – бросаю, сжав руль до скрипа.
Шутница, блядь.
– Место. Твоё место в тюрьме, – отвечает и что-то грызёт, судя по звукам.
– Молодец, Хрустальная, растёшь, – проговариваю и ловлю своё довольное и улыбающееся ебло в зеркале заднего вида. – Где ты?
– Не твоё дело, – произносит уверенно, но дрожащий голос предаёт её.
– Ошибаешься, ты – моё дело, целиком и полностью, хрустальная девочка, – скалюсь, предвкушая сегодняшний вечер.
– Пошёл к чёрту, Грозный! – выплёвывает, открывая свои истинные чувства.
Так лучше, а то строит из себя ледяную. Я обожаю её вспышки ярости и выплески эмоций, это как мёд для медведя.
– Значит, смотри, как у тебя обстоят
