Это, мол, она, перепечатывая рукопись, насыщала ее по заданию КГБ лютой дичью: Чан-Кай-ШИ, Ким-ир-Сен, ФилЛипс, ХакасСия, БауманОВский район, гутТаперчивые куклы, зэпадозрЕть, балЛюстрада, агГломерат, восСпоминания и т. д.
Но вернемся к Солоухину. В «Литературной России» он назвал советскую власть «поганой», а в «Литгазете» – «бандитской». Опять был шанс войти в историю, если бы не тот же Солженицын, который когда еще тявкнул то же самое. А до него – Геббельс. Когда Солоухину говорят: «Как же тебе не стыдно, старый хрыч! Если не советская власть, стал бы ты, сын колхозника, известным писателем?» – он уверен, что стал бы, и указывает на Есенина – тоже, мол, из крестьян. Верно, но тут есть два непустячных обстоятельства. Во-первых, Есенин – гений, ставший национальным поэтом, чего Солоухину добиться не удалось. Больше того, не так давно был случай, когда в Колонном зале на вечере «Роман-газеты» публика просто не дала ему говорить и согнала с трибуны. Представьте себе на этой трибуне Есенина, читающего «Письмо к матери» или «Мы теперь уходим понемногу», что перевешивают все сочинения Волкогонова, Солженицына и Солоухина, вместе взятые.
Второе. Да, Есенин стал поэтом незадолго до революции, но при советской власти не имел он ни четырехкомнатной квартиры, ни роскошной дачи от Союза писателей вдобавок к родительскому дому в деревне, ни машины, ни орденов-премий, ни бесконечных путешествий по всему свету за казенный счет, – все это и кое-что сверх того имеет Солоухин, который к тому же благодаря своей безмятежно-сладостной жизни вот уже почти в два с половиной раза старше Есенина.
А знает ли Солоухин, что царская охранка следила за молодым поэтом, что на квартире у него несколько раз производился обыск? Ведь в жизни нашего современника ничего подобного не было. Действительно, чего ж следить за таким грандиозным патриотом, слагающим оды о Ленине, партии и социализме. Подумал бы он об этом. Да еще вот о чем: если власть поганая, бандитская, а ты при ней так ошеломительно преуспел, то кто же тогда по природе своей сам? Ведь поганая власть поощряет, естественно, прежде всего поганцев, бандитская – бандитов…
Солоухин любил читать с эстрады трагическое стихотворение, в котором рефреном повторяется строка: «Сегодня очередь моя». Дескать, на защиту русского народа, за честь родины поднимались до сих пор люди разных времен, судеб, сословий, но вот встаю теперь я и иду на подвиг, и не надо, дорогая супруга, меня жалеть. Понять чувство поэта можно. Он действительно изрядно замешкался. Его очередь подошла еще во время войны – в сорок втором году, но он служил в охране Кремля и на фронт не прошел по конкурсу. Да, среди охранников действительно устраивали конкурс по военной подготовке, и вот в решающем соревновании по стрельбе Солоухин показал неважный результат и не прошел. Так до конца войны и прослужил в Кремле, сторожил, чтобы не уволокли Царь-колокол, прочищал Царь-пушку, сгонял ворон с Успенского собора. Но тем не менее побалакать о войне,
