тебе ничего обещать, – отрицательно помотал головой я, не понимая в чем дело. – Я сделал что-то не так? Мне показалось, что ты тоже чувствуешь притяжение между нами… Разве нет?
Она выскочила в коридор на лестницу так стремительно, что я не успел ничего предпринять. Внутри все опустилось, я громко выдохнул и провел руками по растрепанным волосам. Это простое действие всегда успокаивало меня: так когда-то делала моя мать, когда я сильно расстраивался…
Внезапно Лиза вновь показалась в поле моего зрения. Она снова как вихрь налетела на меня, я подхватил ее на руки, и она обвила мой торс ногами. Ее горячие губы вновь оказались на моих, руки крепко обняли за шею. Мы сгорали до тла как спички, не замечая ничего и никого вокруг. Голову кружило, в легких не хватало воздуха.
– Mio dio, я пожалею об этом… О, как же я пожалею! – бормотала между поцелуями Лиза, крепче обвивая своим телом мое. Мне хотелось убедить девушку в обратном, но язык отказывался вести какие-либо разговоры, ему лишь хотелось познать все грани и чувствительные точки ее тела.
В моей груди расцветало что-то незнакомое, окутывало сердце, неслось вместе с кровью по жилам. Отрываясь друг от друга, давая передышку горящим легким, мы обменивались кроткими улыбками и теплом наших тел.
Обнимая Лизу, зарываясь носом в ее шею, мне вдруг пришла мысль: все плохие и тяжелые воспоминания, все неудачи больше не приносят мне боль. По крайней мере в эти минуты, когда рядом она или семья Мозесов, или даже Джек. Ведь все это привело меня именно сюда, где впервые мне показалось, что я на своем месте.
Глава 5
Я еще раз окинул взглядом небольшую квартирку на Арчер-стрит в районе Фрипорта. Она была совсем небольшая, но там было все необходимое для жизни. Стены выкрашены в приятный светло-голубой цвет, два окна, от которых было много солнечного света – одно из них выходило на пожарную лестницу, и я сразу живо представил как буду сидеть там, перебирать струны гитары и любоваться огнями ночного города. Вдоль стены стоял серый диван-раскладушка, над ним висел плакат с черно-белым изображением небоскребов Нью-Йорка, рядом кресло того же цвета и небольшой журнальный столик с телефонным аппаратом. Под ногами был расстелен тонкий, но мягкий, серо-голубой ковер. У противоположной стены стояла голубая деревянная тумба, на которую только что мой приятель Джек водрузил небольшой телевизор. Здесь было много воздуха, чисто, опрятно и по-своему уютно. Пара ярких горшков с растениями разбавляли интерьер: один стоял на подоконнике, другой нашел свое место в углу комнаты на полу с пальмой небольшого размера. На окнах колыхались от вечернего ветра прозрачные белые занавески. Несказанно порадовал старенький потертый патефон на сером комоде с несколькими пластинками. Я задумчиво перебирал их, с любопытством рассматривал музыкальный аппарат со всех сторон, пытаясь угадать его возраст, когда Джек зашел в комнату с парой бутылок и звучно плюхнулся на диван.
– А тут неплохо, да? – похлопал ладонью спинку дивана парень, заботливо вскрыл открывашкой одну из бутылок и протянул мне.
