сказать: – Вспоминаю себя примерно в твоем возрасте. Оказавшись на обочине жизни, рассуждал я абсолютно так же, как ты сейчас. Да, ты, наверное, прав в своем стремлении сделать все самому, это по-мужски и достойно уважения. И мне нравится это в тебе. Но, если вдруг понадобится помощь, абсолютно любая помощь, ты знаешь где нас найти.
Оставшись в гордом одиночестве в комнате на втором этаже, я сидел в полумраке уходящего дня, курил и думал о том, что за эти месяцы совсем не занимался поиском своей подруги. Где она сейчас, что делает? Все ли у нее хорошо? Стало стыдно: я был слишком занят последними событиями в своей жизни. Корил себя, что оказался дерьмовым другом для Джордан, но тут же вспомнил, что вообще-то… она первая кинула меня. Она единственная знала обо мне все: о том, что происходило в семье, о планах. Мы давали обещания, что не бросим друг друга в беде. Так почему же тогда она оставила меня одного там, где я медленно погибал? Мне лично она не оставила никакой записки, не отправила письма с адресом, где теперь ее искать. Я убеждал себя в том, что в нашей с ней дружбе нет изъянов и нет места предательству, что наверняка у нее веские причины для таких поступков. Но сегодня пришло осознание, что я тешу себя надеждами и упрямо вдалбливаю себе в башку то, чего нет.
Услышав звуки клаксона и свист Джека под окном, я встал, накинул на себя свою неизменную кожаную куртку и, подхватив гитару с сумкой, спустился в прачечную попрощаться с семейством, приютившем меня.
– Обещай, что будешь приезжать к нам! Хоть мы и на другом конце города, – Мириам крепко обняла меня, а затем, отстранившись, огладила мое лицо своими ладошками. Множество браслетов на ее запястье переливчато звякнули, поселяя в мою душу необъяснимую тоску. – Хорошо питайся и постарайся больше не попадать в неприятности! Ох, мой милый мальчик…
У женщины задрожала нижняя губа, глаза наполнились слезами, которые она пыталась сдерживать, и заломила руки. Я тепло улыбнулся ей и с щемящей нежностью чмокнул в щеку.
– Спасибо вам за все! И…я уже скучаю, – честно признался я и смахнул таки скатившуюся слезинку на ее лице. Подошедший к нам мистер Мозес одной рукой погладил ее плечо, успокаивая, а другой крепко приобнял меня и тихо сказал, чтобы услышал только я: «Можно достичь любой вершины, но важно не забыть откуда и как ты начинал – только так получится выстоять».
Когда машина Джека рванула с места в сторону Фрипорта, я невольно закусил нижнюю губу, с грустью глядя в боковое зеркало на то, как отдаляются их фигуры. Приятель, заметив мою напряженность и смятение, тихо сказал, не отрывая взгляда от дороги:
– Это нормально, что ты к ним привязался.
– Да, пожалуй… – задумчиво произнес я и засунул руки в карманы куртки, откидываясь на сидении. В одном из них я вдруг нащупал какой-то сложенный листок, вырванный из блокнота. Когда я развернул его, то увидел как аккуратным почерком миссис Мозес был записан адрес, а ниже приписка: «Иди туда и своди ее, наконец, на свидание!»
