он. – Я будто наяву видел его перед собой… Ничего, однажды я действительно взгляну ему в глаза, и тогда… Горе ему и его сыновьям! Как он был беспощаден к моим родителям, братьям и сестрам, так будет беспощаден к нему и Малайский Тигр. Янес, налей мне еще! Помнишь ночи в нашей хижине на Момпрачеме, в орлином гнезде, откуда мы повелевали всем морем, омывающим проклятый Лабуан? Помнишь, сколько я пил в те ночи? Меня тогда мучили воспоминания о гибели моей семьи. Годы шли, а я по-прежнему оставался глух к предсмертному крику отца, в чье горло по приказу английского разбойника вонзился крис. Время пришло! Я хочу отомстить за родных, прежде чем меня настигнет старческая немощь. И вот что я с ним сделаю!
Сандокан сорвал со стены индийский карабин, одним мощным ударом переломил через колено и в гневе отшвырнул обломки.
– Тихо, братец, тихо, успокойся, – ласково повторял Янес.
Малайский Тигр вырвал у него из руки стакан и залпом осушил его, словно пил родниковую воду. Тремаль-Наик и Каммамури молча смотрели на своего друга, до глубины души пораженные яростью, клокотавшей в сердце гордого пирата.
– Продолжай, – попросил Янес, когда Малайский Тигр несколько успокоился.
– Я был самым шустрым и воинственным из братьев, – заговорил Сандокан после долгой паузы. – Инстинктивно не доверяя врагам, я умолял отца быть настороже и не приводить на пир мать и сестер. Увидев даяков, с воплями бегущих к столу, я сразу понял, что сейчас произойдет. У меня с собой был кампилан и пара индийских пистолей. Едва мой отец пал, я выстрелил в убийц, потом кампиланом проложил себе путь, надеясь спасти мать и сестер и добраться до белого подлеца. Увы, было поздно. Передо мной выстроилась человеческая стена, ощетинившаяся оружием. До сих пор не понимаю, каким чудом мне удалось прорваться через строй врагов и убежать в джунгли. Но в покое меня не оставили, о нет! Англичанин во что бы то ни стало желал моей смерти, справедливо опасаясь мести. Я бежал на запад, к границам султаната Борнео – единственным, что остались открытыми для меня, ведь все земли к северу от озера уже были в руках узурпатора. Я жил в джунглях, словно орангутан: питался фруктами, корнями, не брезговал даже змеями, а чтобы сбить с толку неумолимых преследователей – передвигался по деревьям, прыгая с ветки на ветку. Меня гнали, точно я был не наследником престола, а диким зверем. Трижды я едва не попадал в лапы охотников. Наконец они отстали. Может, решили, что я умер от голода в лесной чаще. Но они ошиблись. Миновав султанат, я вышел к морю. Подружился с небольшой бандой малайцев, пиратствовавших в окрестных водах, и мы вместе перебрались на Момпрачем, пустовавший в те времена. Остальное вы знаете.
– Я жил в джунглях, словно орангутан: питался фруктами, корнями, не брезговал даже змеями, а чтобы сбить с толку неумолимых преследователей – передвигался по деревьям, прыгая с ветки на ветку.
Сандокан умолк. Мало-помалу огонь в его глазах потух, лишь
