недоумение, как соска во рту.
– А меня нарисуешь?
Это следующий типичный вопрос, предъявляемый рисующему человеку. Сразу хочется глубоко вдохнуть и закатить глаза. Но не в этот раз. Почему-то не в этот раз.
Все эти дни, проведенные в больнице, я смотрю на этих женщин и понимаю, что хочу их нарисовать. Взять и набросать их портреты в своем дневнике и записать рядом их истории. Как будто это зачем-то нужно. Мне нужно. Как будто важно сохранить память о них и их истории, по каждой из которых можно роман написать. У меня ведь в жизни ничего такого никогда не было. Моя жизнь не подходит для романов. Я не допускаю опасных моментов, ошибок, рискованных и конфликтных ситуаций. Все всегда идет по плану.
Я не знаю, откуда взялся этот план у меня в голове, он как будто был всегда. Поступить в университет, пока учишься – выйти замуж, устроиться на работу в международную организацию, родить первого ребенка до двадцати пяти, а второго – не позднее тридцати, и переехать в собственный дом. И у меня в жизни все идеально соответствует этому плану. Мне тридцать, у меня счастливый брак, я беременна вторым ребенком и заканчиваю ремонт в собственном доме по моему же дизайн-проекту.
А у этих женщин все по-другому. Они, как моя двоюродная сестра Валя, – не живут свою жизнь сами, а позволяют жизни жить себя. Вале – тридцать четыре, в разводе, дважды была замужем, и оба раза – из-за внезапной беременности. От каждого мужа – по ребенку, и сейчас снова беременна – от женатого мужчины, о котором я даже ничего не слышала. Она и так с трудом сводит концы с концами – бывшие мужья уклоняются от алиментов или платят копейки – как она могла допустить новую беременность? А как Даша могла переспать с первой любовью, рискуя самым ценным, что у нее есть на свете – своей семьей (любимым мужем, а она любит его – это очевидно, и тремя детьми)? Как эти женщины решаются на такие опрометчивые поступки? Как не боятся все разрушить? Что ими движет? Непостижимо. Мне никогда их не понять и не оказаться на их месте. И слава богу.
Их судьбы одновременно пугают и восхищают меня. Как будто им доступно что-то, чего я просто не вижу. Я рисовала их. Нарисовала каждую – на отдельном развороте, а первую страницу блокнота, как обычно, оставила пустой. Я всегда так делаю. Первая страница – это слишком ответственно, страшно испортить. Я лучше как-нибудь потом придумаю для нее что-нибудь идеально подходящее. Правда, придумаю.
Хотя кого я обманываю. Ни в одном из моих блокнотов, скетчбуков и дневников, которые я веду с четвертого класса, не заполнена первая страница. Наверное, это прививают еще в школе: «тетрадь – лицо ученика», «отступаем три клеточки и ставим точку». Откуда берется этот страх испортить? Хуже всего, что он выливается в привычную стратегию «лучше не сделать вообще, чем сделать неидеально». Это про меня.
Но тут… Я уже принесла в жертву этот красивый скетчбук. О, это большой шаг. Признаюсь, я не сразу решилась использовать его – даже хотела отправить его обратно, чтобы мне передали что-нибудь попроще. Ну правда же жалко тратить такую вещь на больничные
