связь.
Вадечка отключается.
– Сука! Это что за херня! Кто устроил? Ну, блядь, Протоков, ну сука.
– Может, не он.
– А кто? Кому ещё надо так давить на нас?
– Люди сами могли организоваться. Работу терять никто не хочет.
– На совещании об этом ни слова, поняла? Не хочу, чтобы Назаров на себя одеяло перетягивать начал.
– Мне кажется, людям надо пообещать, что сокращений не будет.
– Нет, так нельзя. Сейчас пообещать, а потом, всё равно, сократить? Ты как это представляешь?
– Нет конечно, пообещать и выполнить обещание. У меня есть план по развитию производства мебельных комплектов.
– Ты в уме, Розанова? Головой ударилась?
А не зря ли я у него в доме остановилась? Он что, вот так планирует со мной отношения строить? Приказы отдавать? Нет, что-то я не понимаю в этой жизни…
– Головой-то, вроде, ты ударился. Вон и шрам имеется. Сейчас такое начнётся, ты сам-то подумай.
– Я сказал, ни звука про забастовку и про свои сраные планы! Это Протоков мутит, отвечаю! Я с ним перетру и сразу исчезнут менты с хвоста и забастовка в момент прекратится. Ясно тебе?!
– Ясно. Но если забастовка идёт не от Протокова, то ситуация может стать гораздо хуже.
Как он может так со мной говорить! И неужели не понимает, что не прав. Упёрся в свою идею, а она уже устарела. Так можно было сделать, продавая завод Сурганову, а теперь надо перестраиваться.
– Почему ты не слушаешь умные мысли, Рома?
– Какие? Умные? Кто тебе сказал, что они умные? Делай то, что я тебе говорю. Не вздумай меня подставить на совещании. Ты поняла?! Поняла, я тебя спрашиваю?
Я отворачиваюсь к окну и не отвечаю…
Мы долго едем по окраинам жилых микрорайонов и вдруг заезжаем во двор. Обычный двор, обычные дома, обычные хрущёвки.
Я вопросительно смотрю на Романа. Что мы здесь делаем?
– Посиди минутку. Я быстро.
Не дожидаясь ответа, он выходит и подбегает к дому, набирает код на двери и заходит внутрь. Странно… Что он может делать в таком месте. Это явное несоответствие его образу. Старая машина, старый дом… Он мог бы купить целиком весь микрорайон… Может кто-то из родственников здесь живёт.
Проходит несколько минут. Я рассеянно скольжу взглядом по фасаду… Облупившаяся штукатурка, разномастные балконы, остеклённые кому как в голову взбредёт, разные окна, пластиковые, деревянные, на любой вкус.
Вдруг взгляд задерживается на старом, никогда не видевшем ремонта окне на втором этаже. Какое-то неясное движение за ним привлекает моё внимание… Нашёлся, вот ты где… Это же Роман! Он подходит к окну и, уперевшись руками в подоконник, замирает, глядя во двор.
Я не могу хорошо разглядеть выражения его лица, но мне кажется, он страшно зол. Мне вспоминается, как он вот так же стоял у бильярдного стола, когда примчался освобождать меня из рук Сурганова.
Вдруг из темноты комнаты к нему приближается
