хамит слегка, да? Не обращай внимания, сам видишь, она который день не в духе. Я думаю, это у нее скоро пройдет…
– Да, все пройдет. Все будет хорошо. Не волнуйтесь. Отдыхайте. Может, я вам чаю принесу, а?
– Да, чаю я бы выпила… С молоком…
– Хорошо! Сейчас все сделаю! Я еще по дороге фруктов купил… Будете?
– Да, спасибо… Фрукты – это хорошо… И ты все-таки поешь борща, Филипп. Надо обязательно поужинать.
Ужинать он не стал. Посуетившись с чаем для тещи, сел на кухне, глянув в окно.
За окном сеял мелкий противный дождь. И настроение было ему под стать – тоже противное. И немного раздражал нарочито веселый голос Алисы – с кем-то долго уже по телефону общалась. Ну почему, почему этой ее веселости хватает на всех, а близким ничего не остается, даже крошечки малой? Почему она так устроена, почему? Даже к матери не зашла…
Вздохнул, налил себе виски, выпил одним глотком. Заел бутербродом с сыром. Прислушался… Слава богу, веселого разговора по телефону не слышно больше. Можно ложиться спать… День был тяжелый, устал как собака.
По пути в спальню заглянул в комнату тещи – та спала, положив пухлую ладонь под щеку. Тихо закрыл дверь, чтобы не разбудить.
Алиса возлежала на своей половине кровати, уткнувшись в книгу. Его будто не замечала. Подумал устало – ну и не надо, не замечай… Не больно-то и хотелось.
– Ну что там мама? – спросила Алиса, не отрываясь от книжки. – Ей уже лучше, надеюсь?
Даже не хотелось ей отвечать. Потому что опять заведется, а потом будет трудно заснуть. Да и как тут не завестись, интересно? Вон сколько равнодушия и надменности в этом холодном «надеюсь»! Будто не о матери родной спрашивает, а о чужом человеке! Вот вам, как говорится, и наглядная картинка того, как можно из дочери вырастить эгоистку… Просто надо отдавать ей всю себя без остатка, угождать и любить без ума. И он тоже, выходит, участвует в этом хороводе любви, вносит свою посильную лепту. И он тоже…
– Что ты молчишь, Филипп? Не слышишь меня, что ли? Я спросила – маме лучше или нет?
– Лучше. Я ее чаем напоил. Она спит уже.
– Надо же, какой подвиг совершил – чаем напоил… Ты такой добрый, а я злая и равнодушная, да? Это ты хотел сказать, что ли?
Он промычал что-то нечленораздельное, давая понять, что засыпает. Потому что нельзя было отвечать. Ясно же, что Алиса нарывается на скандал, хочет в него свое недовольство выплеснуть. А у него нет места, чтобы принять в себя ее недовольство. Своего недовольства хватает. Просто девать его некуда, это проклятое недовольство!
И уснул сразу, заставив себя отключиться. Устал…
А утро началось, как обычно. Проснулся от запаха кофе, просочившегося из кухни – значит, Клара Георгиевна поднялась-таки, завтрак ему готовит. Вышел к ней, спросил с виноватым упреком:
– Ну зачем вы?.. Не надо… Зачем вы встали, Клара Георгиевна?
– Да я уже здорова, все хорошо! – Она улыбнулась ему в ответ.
