из командировки ровнехонько на следующий день после смерти Светланы. Ей оставалось пробыть в Сибири еще три или четыре месяца, и она решила сделать перерыв; точнее, они с бабой Люсей решили, что ей лучше будет вернуться, взять отпуск, отдохнуть, а потом снова уехать – еще где-нибудь на полгода. Не торопясь, доделать все намеченное, и написать все необходимое, будучи, так сказать, непосредственно рядом с материалом. Света не знала, да и не могла знать об этом. Лида не имела привычки делиться своими планами ни с кем, кроме Людмилы Мелентьевны, а в этот раз еще и решилось все, как всегда в таких случаях – в один день, в последний момент. Наличие билетов на самолет тоже очень повлияло, с ними было сложно – лето, сезон, рядом Байкал, рядом Алтай, рядом Китай. Короче, не было билетов, а тут вдруг – бац, и нарисовались. А впереди маячила пора последних отпусков – август и сентябрь. Они обещали быть теплыми и солнечными, а значит, очень востребованными. И значит, лететь надо было или сейчас, или как было запланировано еще год назад. Лида с Людмилой Мелентьевной мгновенно сориентировались и все переиграли.
– Это к вопросу о том, что лучше: быть маленьким начальником в большом городе или большим – в маленьком? – пошутила Лида.
– Ну, на твой вопрос еще древние римляне ответ дали, – фыркнула баба Люся. – Не помнишь разве Цезаря: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме»?
Лида помнила. И была полностью с Цезарем согласна.
Перед отлетом она прилегла – уже собрав все вещи, убрав съемную квартиру, подготовив все, вплоть до ключей и носовых платков – легла и увидела сон. Ей приснилась белая фигура на черном фоне, она лежала неподвижно в центре огненного круга, прочерченного буквально вплотную. И Лида шла к этой фигуре. Шла торопливо, а ноги вязли в чем-то мягком; ей нужно было дойти и погасить огонь, но она не поспевала. Чем быстрее она шла, тем выше поднимались языки пламени, и все более плотным кольцом закрывали незнакомку в центре круга. Лида побежала – пламя взлетело вверх, языки стремительно рванулись навстречу друг к другу, сомкнулись плотным куполом. Огонь злобно ревел, переливаясь синим и багровым. Лида, наконец, добежала, но все, что ей оставалось – это стоять бессильно и слушать его голос. Она заплакала, всухую, без слез.
«Пусти меня, – сказала она ему, – пусти меня к ней. Она там одна. Пропусти».
Пламя опало. На черной обугленной земле лежал белый цветок, он был похож на колокольчик, но пах сильно, как огромный жасминовый куст.
И тут Лида вспомнила про Светлану, как та говорила, что больше всего любит именно этот цветок и его аромат, аромат короля цветов, короля ночи. Вспомнила – и проснулась.
И разнервничалась. Позвонила Свете на мобильный. Никто не ответил. «Номер недоступен». Она разнервничалась еще больше.
Летела, и когда предоставлялась возможность, набирала номер. Никто не отвечал.
А телефон в это время валялся около дивана, в той самой маленькой комнате рядом с кухней. У него был выключен звук, но даже если был бы включен – все равно. Когда он выпал у Светы
