Старые беды сразу же забывались, новых ешё1 не было на горизонте! Там сиял ваолшебный шар, воскрешающий скверное настроение даже в мёртвых, Солнце! Лёгкие шатры создавали полог над головой пилигрима, а всё остальное время он шёл долинами, взбирался на горы и переплывал реки, чтобы снова преодолевать бескрайние равнины. А ныне люди превратились в орудия своих же орудий. Все потихоньку заняли свои ниши и держатся за них, как мышь держится за свою нору и запас сливовых косточек в ней. Собиратель плодов дикой Природы стал фермером, а тому, кто укрывался под сенью древес, пришлось стать домовладельцем. Мы из кочевников превратились в осёдлых обитателей этого мира, и теперь нам не требуется краткий ночлег невесть где, теперь мы прочно осели на земле и одновременно совершенно забыли о небе. Ибо небо, когда его перестаё1шь бояться, не становится вместилищем полёта мысли и фантазии, а если и становится, то только для очень малой части людей.
Христианство мы восприняли лишь как вариант улучшенного землеустройства. Мы возвели себе фамильный особняк на этом свете, а для того света оставили роскошный фамильный склеп.
Лучшие создания мирового искусства всегда стремились выразить вечную борьбу человека против этого вязкого рабства, но так вышло, что воздействие искусства на человека свелось к украшению и драпировке уродств нашей низкой доли, которая заставляет человека забывать о его высшем призвании. В наших поселках не отыщется места для подлинного произведению искусства, и если бы его случайно забросило к нам свирепым ураганом, ничего бы не изменилось, потому что наша жизнь, наши жилища, наши города и улицы своим видом отторгают его, и уж точно не станут его достойным пьедесталом. Тут не сыщется гвоздя, чтобы повесить картину, или полки, чтобы водрузить бюст героя или святого. Когда видишь, как строятся и оплачиваются – или не могут оплачиваться – наши дома, и каким образом ведётся в них хозяйство, диву даёшься, как под гостем, которому пристало любоваться сувенирами на камине, не разверзнется пол от этой бесконечной лжи, и пусть он тогда очутился в погребе, где у него хотя бы образуется твёрдая почва под ногами. Я не сразу осознал, но теперь не могу не видеть, что ради желанной всеми так называемой «богатой» или «утонченной» жизни человеку надо научиться подпрыгивать выше головы, и это лишает всякого очарования такое существование, даже если украсить его кучами предметов изящных искусств, в конце концов какое может быть занятие искусствами, если ты ради них вынужден прыгать вокруг, как обезьяна по лианам.
Помнится, кто-то сказал мне, что рекордные прыжки без шестов ивсякой поддержки, на основе только одной мускульной силы, принадлежат кочевым арабским племенам, где, как утверждается, многие умеют прыгать на расстояние в 25 футов в длину
Я вспоминаю, что рекорды прыжков без шеста или иной поддержки, с помощью одних только мускулов, принадлежат кочевым арабским
