нікого лішнього не звали», – не сдавалась мама невесты.
«Ой, так вже й не звали!» – съехидничал отец Алекса.
«Перевірте своїх», – продолжала стоять на своём сваха.
«Може, хтось чужий прийшов – поїсти-випити на шермака?!» – высказал предположение папа. Затем откашлялся и объявил: «Так, шановні товариші! У залі можуть бути сторонні! А ну, мої гості, встаньте! А свахини – залишайтеся сидіти! А ми зі свахою зараз подивимося».
Жениховы гости поднялась с мест.
…Есть такой способ – погулять на халяву. Человек приходит на свадьбу, садится за стол. Невеста думает, он – со стороны жениха, жених думает – со стороны невесты. Как только затевается одаривание молодых, неоднократно остограммившийся и нахававшийся деликатесов шаровик отлучается, с понтом, в туалет. И, как разбухший, отяжелевший бумеранг, не возвращается уже никогда…
Папа со свахой медленно пошли вдоль стола, высматривая чужих среди своих. Отец – среди стояльцев, сваха – среди сидельцев.
«Ці, – взвизгнула мама невесты, указывая на одетого в шерстяной пуловер мужика с пожухлой рожей и сидящую рядом, виновато улыбающуюся томноглазую кралю в мини-юбке. – Ці обидва – не мої!».
«Не твої, кажеш? Та й не мої теж…» – вздохнул папа.
И, отоварив мужика, что есть силы, по хребту своей гуцульской палицей, гаркнул: «Геть звідсіля, сучьї діти!».
Мужик втянул голову в плечи.
Краля заголосила.
Папа отоварил прихлебателя ещё разок.
«Мамо, мамо, що ж він робить?! – всполошилась Усуся. – Це ж мій вчитель! Ясновідящий Полікарп!».
Ясновидящий схватил рыдающую спутницу за руку и, беспрестанно оглядываясь, потащил на выход.
Участливо вздохнув, Галина Семёновна и Артемий Петрович проскользнули на освободившиеся места. Предшественники позаботились, чтобы тарелки Галины Семёновны и Артемия Петровича были затарены маринованными лисичками, оливье и дефицитной атлантической селёдочкой. Кроме того, в тарелке Галины Семёновны оказалась пара бутербродиков с икрой, которые успела ухватить себе краля ясновидящего.
Усуся бросилась вслед за учителем. За ней – сорвался с места свидетель.
Жених остался сидеть, тщательно рассматривая свою вилку, нож и намалёванную на тарелке красную розу – эмблему любви. Что-то явно не ладилось в только что народившейся на свет семье…
Вскоре свидетель привёл зарёванную Усусю.
Отец жениха со свахой двинулись дальше.
Из-за стола поднялись двое молодых людей в синих лавсановых костюмах и без лишних слов сквозанули на улицу.
Так или иначе, дополнительные стулья не понадобились. И даже наоборот – два места за праздничным столом оказались свободными.
Свадебное действо началось.
Я, как обычно, подошёл к столу – с саксофоном наперевес, постучал вилкой о бутылку шампусика, призывая народ к тишине (так председательствующие стучат на собраниях по графину с водой) и звонким пионерским голосом объявил:
