самое хреновое? – кричу, поднявшись на вершину.
– Ну?
– Если расскажу кому из своих… Мне ведь никто не поверит!
Хотя до меня не доносятся звуки, я вижу, как он смеется.
– Если хочешь, могу выписать тебе справку!
Поездка продолжается.
Меня, да и Яна, думаю, тоже накрыло чувство, что приходит только когда выпутываешься из какой-нибудь жести: вроде и не обращаешь внимания, двигаешься дальше и только позже осознаешь произошедшее. Происходит это само собой, но сразу будто крылья за спиной вырастают. Удивительное чувство.
Но кое-что все же не дает мне покоя.
– Так это не просто оружие.
– Я же сказал – ты меня раскусил.
– Нет. Я слежу за расходом топлива. Там и полтонны не наберется.
Ян усмехается.
– Бросай это дело. Ты никогда не догадаешься.
– Ядерная боеголовка? Ботулотоксин? Come on, мужик, ты мне теперь должен!
Вечер сменился ночью, ночь сменилась рассветом, но воздух по прежнему пыльный и сухой. Скоро должна вернуться и жара. Я так и не утолил свое любопытство, но сам не заметил, как пролетел остаток пути.
Еще до того, как солнце поднялось над горизонтом, мы заезжаем на территорию заброшенной тюрьмы или военной базы. И что-то витает в воздухе такое, от чего я деньги готов поставить – это именно тюрьма.
Ян припарковывается в конце длинного ряда точно таких же грузовиков и нескольких цистерн.
По дороге к зданию я почти не вижу людей, а те, что встречаются, выглядят странно и пялятся на меня тупыми, хищными глазами. Точь-в-точь сторожевые псы. Бледные татуированные сторожевые псы. Выдрессированные, но злые и расхлябанные, будто знают – хозяева сейчас далеко.
Бог свидетель, я видел много разных людей, но от их цепких взглядов становится не по себе.
– Что не так с этими парнями?
– Не обращай внимания. Профдеформация.
Навстречу выходит человек.
– Мы начали волноваться. – приблизившись, вместо приветствия произносит седой мужик, явно не местный.
– Не без причин. – отвечает Ян. – Ваше желание сэкономить едва не обернулось катастрофой.
Зрачки незнакомца расширяются, дыхание замирает.
– Пассажира не беспокоили. – добавляет Ян.
Уже начавшее сереть лицо вновь обретает цвет.
– Мои личные извинения. Это не было продиктовано злым умыслом. С годами все сложнее удержать в памяти незаметные, но важные нюансы. – он поворачивается ко мне и кивает в сторону. – Спасибо за содействие. Когда будете готовы, вас доставят в любую точку страны.
Две пары глаз смотрят на меня в ленивом ожидании, давая понять, что говорить больше не о чем.
– Ну что, прощай?
Мы обнимаемся, хлопаем друг друга по плечам и старик пялится с открытым ртом. Уж не хватил ли его инсульт?
Не важно.
