хотел было побежать. Но это, что неслось на него сзади, лишало сил.
Медленно, точно в старых снах, где он чаще всего плыл сквозь фиолетовый океан, начал заваливаться вперед. Нечто пронеслось мимо, Крип краем глаза видел движение – сероватое и клубящееся, дымный призрак – зажмурился, сжимаясь в комок. Теперь, оно оказалось спереди, зазудели лоб и руки. Которыми он оплел, схватил себя, что было сил, тёплое заструилось вниз, по лицу. Это чувство вдруг ушло. Старик китаец лопотал над ним на смеси кантонского и английского. Потом стал отнимать руки, судорожно впившиеся в лоб Крипа – отросшие ногти вырыли кровавые борозды в бледной пористой коже.
Все больше людей вокруг, поднимают его, гомонят, несут.
Оно ушло? Щелк! Наступила угольная – бессознательная чернота.
Крип плыл по фиолетовым волнам, тело было особенно лёгким и плыть было легко. Как никогда прежде.
Глава 4
Здание управления, выстроенное в готическом стиле наводило на меня тоску.
Соседнее тоже, на нем ветер трепал жёлтые ленты, прикрепленные к головам гаргулий, одна из них смахивала на уродливую Фемиду, ибо лента завязала ей глаза. Видимо там и повис помощник Рейнольдс. Машина кольнула меня, слайдами висящего тела, открытого рта и шипением горячего золота, запах жареного. Визг тормозов, автоматика остановила Кадиллак в футе от чугунного заборчика Управления. Я проморгался и вновь глянул вверх и налево – пусто, слайдов нет, только настырный ветер треплет ленты.
В управлении было непривычно тихо и безлюдно, сновали изредка приземистые роботы и такие же безликие клерки-юстициары. Дверь в кабинет Рейнольдса раззявила пасть – за столом стояла фем-дроид одетая горничной , она с дежурной улыбкой на сером глянцевом лице сметала в коробку вещи покойника.
Слитным, нечеловечьим движением она обернулась ко мне, фиолетовая улыбка промурлыкала: Ооу, Детектив по особым делам Розальски, чем могу служить?
На кукольном лице изобразилась кокетливая гримаска. На столе, позади робота остался только портрет какой-то женщины в старой деревянной рамке. Никогда не видел ее с Марком, хм.
Я развернулся и вышел, позади одиноко клацнул в мертвецкую коробку портрет.
В коридоре на меня вихрем налетела туша Хеймана. Он затряс меня за плечи, выпуская клубы сигарного дыма и выплевывая слова: Розальски, выглядишь будто восстал из мертвых, всмысле воскрес! Ну, старик, тут все …
Взяв меня под руку толстяк поволок меня по коридору назад, мимо кабинета, где робослужанка, кокетливо оттопырив внушительный зад выскребала ящики стола, как патологоанатом чье-то нутро.
Второе убийство – пыхнул дымом профиль Хеймана.
В городе вечно кого то убивают, – парировал я.
Да, но мне после того как Рейнольдса угостили горячим, пришло указание из Центра, взять на контроль. А моя лучшая ищейка
