боли мира этого чужда, —
Лилейный лоб не тронула тревога,
Твой взор остановился у порога, —
Так в легкой дымке светится вода.
Ланиты от любовного стыда
Не вспыхивали, рот прикушен строго.
И белоснежна шейка-недотрога,
Но мрамор оживает иногда.
Пусть с губ моих высокие слова
Слетают, – но, дыша благоговеньем,
Я поцелую разве узкий след.
Так Данте с Беатриче, знаком Льва
Отмечен, просветленным видел зреньем
Седьмых небес слепящий горний свет.
Новая Елена[35]
Где ты была, когда пылала Троя,
Которой боги не́ дали защиты?
Ужели снова твой приют – земля?
Ты позабыла ль юного героя,
Матросов, тирский пурпур корабля,
Насмешливые взоры Афродиты?
Тебя ли не узнать – звездою новой
Сверкаешь в серебристой тишине;
Не ты ль склонила Древний Мир к войне,
К ее пучине мрачной и багровой?
Ты ль управляла огненной луной?
В Сидоне дивном был твой лучший храм –
Там солнечно, там синева безбрежна;
Под сеткой полога златою, там
Младая дева полотно прилежно
Ткала тебе, превозмогая зной,
Пока к щекам не подступала страсть,
Веля устам соленым что есть силы
К устам скитальца кипрского припасть,
Пришедшего от Кальпы и Абилы.
Елена ты – я тайну эту выдам!
Погублен юный Сарпедон тобою,
Мемнона войско – в честь тебя мертво;
И златошлемный рвался Гектор к бою
Жестокому с безжалостным Пелидом
В последний год плененья твоего!
Зрю: снова строй героев Илиона
Просторы асфоделей затоптал,
Доспехов призрачных блестит металл;
Ты – снова символ, как во время о́но.
Скажи, где берегла тебя судьба?
Ужель в краю Калипсо, вечно спящем,
Где звон косы не возвестит рассвета,
Но травы рослые подобны чащам,
Где зрит пастух несжатые хлеба
До дней последних увяданья лета?
В летейский ли погружена ручей,
Иль не желаешь ты забыть вовеки
Треск преломленья копий, звон мечей
И клич, с которым шли на приступ греки?
Нет, ты спала, сокрытая под своды
Холма, объемлющего храм пустой,
Совместно с ней, Венерой Эрициной –
Владычицей развенчанною той,
Пред чьей гробницею молчат едино
Коленопреклоненные народы,
Обретшей не мгновенье наслажденья
© Перевод Е. Витковского.
