кто-то, склонный разрушать волшебство (или обиженный на фей за неисполненное желание), расскажет обо всем Майе Петровне, и тогда случится грандиозное разоблачение магии, а возможно, и Полины. Но все закончилось внезапно: в конце года 2 «А» сказали, что в следующем году они переезжают в другой кабинет.
– Не-е-ет! А феи?! – раздался полный отчаяния вопль самого искреннего адепта фей – Владика.
– Кто?
Майя Петровна, педагогически зеленая, а оттого уверенная, что у детей от нее нет секретов, была очень удивлена. У нее даже уши покраснели от напряжения, когда все, перекрикивая друг друга, стали рассказывать ей о феях. В гуле голосов, в отрывочных репликах ничего толком разобрать было нельзя: каждый кричал свое – какое желание феи исполнили, какое – зажмотили. Имя Полины не всплыло ни разу, никто не сказал: «Это все Красноперекопская придумала» – за это время культ фей стал поистине народным.
Майя Петровна выслушала, покачала головой, поулыбалась и звонко, как всегда, сказала:
– Дети, вы такие большие, а все еще… думаете, что вам кто-то должен все время помогать? Давайте вы все дружно попрощаетесь с феями, поблагодарите их и пожелаете им всего самого хорошего! Феи – для маленьких, а вы уже большие! Вам надо уметь справляться со всем самим! Быть сильными и смелыми!
Это было так красиво и грустно. Полинин стыд за вранье испарился с легким шипением, от которого защипало в глазах. Она утирала слезы и видела: остальные тоже плачут. Всхлипывала маленькая Лу. Ревела толстая Лола. Пустил слезу даже будущий президент Олег. Никто не хотел быть большим, сильным и смелым – все хотели фей. Только Олеська, кажется, не проронила ни слезинки.
Они переехали в другой кабинет, оставив фей умирать со скуки без исполнения желаний и проигрывателя. (Полина надеялась, что на каникулах феи смогут хотя бы гулять по подоконнику среди цветочных горшков и грустно смотреть в окно; а в следующем году их ждут другие подопечные.)
В начале нового учебного года Лола как бы крадучись подошла к Полине и с заговорщическим видом показала отбитый от какого-то прибора циферблат со стрелкой, беспорядочно крутящейся по кругу.
– Смотри, что я нашла! Стрелка указывает туда, где живут феи… – сказала она важно.
– А мне кажется, это… – в Полине уже созрела новая игра, – прибор для измерения ума и глупости! Один конец стрелки указывает на ум, а другой – на глупость! Вот! – Полина приложила циферблат к голове Лолы. – Получаем: двадцать на шестьдесят!
– Чего?!
– Ума и глупости, конечно!
– Да ну тебя!
– Шестьдесят ума и двадцать глупости!
Через пять минут весь класс (даже отличница Лу) уже выстроился в очередь. Полина прикладывала ко лбу каждого прибор, а Лола с важным видом записывала в тетрадь показатели:
– Владик – двадцать на шестьдесят! Олег – шестьдесят на двадцать!
– А если я математику подучу, то он выше покажет? – нервничал кто-то.
– А почему у меня меньше, чем у Сашки?
