проведать старушку, хотя живет по соседству. Но даже в чувстве вины было что-то красивое и светлое, словно в душе загорелась живым огнем маленькая свечка.
Дядя Валера потом уехал в Москву и, к сожалению, погиб: влип в бандитские разборки.
Ленке об этом никто не сказал. К ней однажды приходил настоящий Дед Мороз, вот что важно. А книгу про военную технику Андрей выменял Владу на собрание историй про Томека.
Аристократические способы повторной заварки чайного пакетика
На Новый год Олеся пришла к Нелли Артамоновне с тортом. Деньги она украла из маминой сумочки. Успела, пока мать не пропила их. Ну догадается (хотя вряд ли), ну побьет. В конце концов побьет же все равно, что бы Олеська ни делала.
Торт оказался скорее красивым, чем вкусным: приторно-сладкие кремовые розочки таяли во рту, оставляя маслянистый привкус. Олеся и Нелли Артамоновна пили чай из маленьких фарфоровых чашечек – бледно-желтый, заваренный бог знает в какой раз, не имевший ни вкуса, ни запаха. У Нелли Артамоновны руки чуть подрагивали, но она не проливала ни капли.
– Как вы поживаете, юная леди?
– Все хорошо.
– Как ваши успехи в школе?
– Хорошо.
– Но не отлично?
– Увы.
Олеська вздыхала; на самом деле она ничуть не печалилась о своих тройках, но понимала, что Нелли Артамоновну такая честность покоробила бы.
– Не грустите, Олесенька. Мы со Снежком считаем, что для девушки достаточно и того, что у нее чудесные темные глаза, которые когда-нибудь похитят сердце какого-нибудь смелого юноши… – старушка засмеялась, а потом закашлялась.
У нее самой глаза были почти прозрачные, бесцветные: куда ушел их цвет? Не растворился же сам? Нет, кто-то унес его, кто-то украл, как Олеська – мамины деньги.
Они познакомились поздней осенью, у магазинчика с высоким крыльцом. Вечером там не протолкнуться: жители окрестных девятиэтажек по пути с работы заскакивают за продуктами. Обычно люди пересчитывают сдачу, стоя на крыльце (и в тот раз там мялся какой-то мужик – пересчитал мелочь, удрученно вздохнул, засунул кошелек во внутренний карман куртки, а потом стал рыться по карманам, очевидно, в поисках сигарет и зажигалки), но Нелли Артамоновна почему-то достала кошелек, еще не зайдя в магазин. Может, в кошельке была сломана застежка, а может, рука дрогнула – но монетки со звоном высыпались на бетонное крыльцо. Старушка будто остолбенела – растерялась или ей было тяжело нагибаться. Олеське согнуться не стоило труда, она быстро присела, собрала монетки – холодные, как льдинки.
– Вы нашли не все. Не хватает… трех рублей.
– Куда-то закатились, наверное, – сказала Олеська. – Не переживайте, пожалуйста. Я вам дам три рубля.
– Большое спасибо, – в голосе старушки облегчение мешалось со стыдом.
– Что-то я тут больше ничего не вижу… – Мужик, не помогавший собирать мелочь, но внимательно осматривавший серый бетон вокруг себя (он даже в сторону отошел: вдруг особо ретивая монетка каким-то
