освободиться, но переноска мешала ему. Внутри отчаянно орал крупный белый кот.
– Я не отпущу, пока вы не скажете! – прокричала женщина-Мерседес. – Что! Там! Случилось?
– Господи, да не знаю я, – простонал человечек. – Там двери закрылись, понимаете? Огромные такие двери! И машину раздавило, прямо в лепешку! Нас заперли, понимаете? Да пустите же меня!
Он дернулся еще раз, вырвался наконец и исчез. Патриот обернулся к Мите, лицо у него было дикое.
– Чё ты стоишь-то?! – заорал он. – Давай, побежали!
И нырнул в поток. Все так же ничего не соображая, Митя послушно набрал воздуха, как перед прыжком с вышки, и бросился следом.
– Эй, – крикнул старлей, – подождите меня! – И шагнул было вперед, собираясь с духом, но женщина-Мерседес опять протянула крепкую руку и вцепилась ему в воротник. В самом деле схватила за шкирку, как щенка, и дернула.
– Куда, – сказала она. – А ну стоять, лейтенант.
ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 июля, 00:32
Ася поправила под головой рюкзак и в который раз попыталась лечь поудобнее. Повернулась на левый бок, потом на правый и уперлась носом в душную спинку кресла. Ноги затекли, заднее сиденье Тойоты было слишком короткое, а рюкзак жесткий. Терпила замерла за своим рулем как прибитая. Вообще ни разу, кажется, не пошевелилась. Заснула, что ли? Или ее, например, хватил тепловой удар. Папы не было уже больше часа, и за этот час Ася не сказала Терпиле ни слова. Не просила воды, не клянчила зарядку для телефона. Зато она давно уже открыла оба своих окна, справа и слева, рассмотрела все соседние машины и подслушала все разговоры. Благодаря общительной тетеньке из Пежо, которая пробежалась между рядами и допросила всех, она знала теперь, что красивые женщины из Порше Кайен не подруги и не сестры, а вторая жена и дочь человека, который умер два дня назад, терпеть не могут друг друга и как раз возвращаются с похорон. Что бородатый старик в Лексусе – какой-то важный поп, а у тетки в УАЗе дерутся и ноют двое детей, и она уже отвесила каждому по затрещине (с этим женщина Пежо категорически не согласилась и завела было пылкую речь, которую тетя из УАЗа довольно неделикатно прервала, захлопнув дверцу у нее перед носом). Что длинноволосая нимфа из кабриолета не умеет водить машину, так что, если пробка сдвинется раньше, чем вернется ее щёгольский папик, она так и останется сидеть тут, как дура, и все будут гудеть и орать на нее, хотя она-то как раз говорила, что ходить никуда не надо, а он еще и ключи зачем-то забрал, хотя чего забирать-то, когда водить она все равно не умеет.
Нимфины многословные жалобы нагнали тоску даже на неутомимую женщину-Пежо; слышно было, как она поспешно сворачивает разговор и отступает, явно собираясь найти новую жертву. Из ближайших соседей остались только толстый полицейский, сердитый маленький таксист и не говорящий по-русски водитель Газели, так что, когда круглое лицо в крашеных кудряшках появилось в окне Тойоты, Ася не удивилась.
– Привет, –
