заканчивая сегодняшним утром, которое, кстати, уже сменилось днем. Взошедшее над барханами солнце неплохо припекало. Эмеку-Имбару внимательно слушал от начала до конца, ни разу не перебив и жадно поглощая каждое слово.
– Вот и все, – выдохнул я. В горле вновь начинало першить от сухости.
Наступила тишина, прерываемая лишь усилившимися порывами ветра, да пофыркиванием коня Эмеку-Имбару. Лежащий рядом холодеющий труп Тегим-апала нисколько его не смущал, как и окровавленное тело осла. Очевидно, скакун командира повидал на своем веку и не такое.
Наконец, Эмеку-Имбару произнес:
– Значит, я был прав. Рассказ жрецов звучал слишком хорошо, – он поднял глаза к небу, – у меня мало времени.
– Что вы собираетесь делать дальше?
– Тебя это не касается.
– Постараетесь помешать их планам?
– Я сказал, это не твое дело, – он снова выдержал паузу, – уже не твое.
Я застонал, но он не обратил внимания. Поднявшись, Эмеку-Имбару быстрым шагом направился к своему коню. Когда он вскочил в седло, при этом застонав сквозь стиснутые зубы, и взял в окровавленную ладонь поводья, до меня, наконец, дошло.
Выпучив глаза, я закричал:
– Вы же сказали, что отпустите меня!
– Нет, я сказал, что не убью тебя, – спокойно ответил он.
– Оставить меня здесь – равносильно убийству!
– Умолкни, – резко ответил Эмеку-Имбару, – если боги посчитают нужным, они тебя спасут. Если нет, значит на то их воля. Можешь считать это Божьим судом.
– Почему нельзя взять меня с собой?!
Командир вперил в меня свой взгляд, под которым даже в самый жаркий зной можно почувствовать себя неуютно.
Затем он легонько похлопал вороного коня по шее:
– Марнишку не вывезет двоих.
Полностью пораженный я уставился на него:
– Да вы с ума сошли!!!
Ни один мускул не дрогнул на лице Эмеку-Имбару:
– Следи за языком, мушкену. Иначе я отрежу его напоследок. У меня нет времени на то, чтобы тащить тебя в город. На счету каждая минута, а путь до Вавилона неблизкий. С твоей тушей в седле и моей сломанной рукой на него весь день уйдет. А тем временем жрецы осуществят задуманное.
– Может, оно и к лучшему! – в сердцах выпалил я.
Да, мне очень хотелось поквитаться с Бел-Ададом, пусть и чужими руками, однако зерна сомнений в честности и непогрешимости вавилонского повелителя уже давно были посеяны в моей душе. События последних суток лишь ускорили их всход. А тут еще командир стражников, намеревавшийся безжалостно бросить меня на произвол судьбы, подкинул дров в огонь праведного гнева.
– Для кого-то, может, и к лучшему, – услышал я ответ Эмеку-Имбару.
Несколько мгновений я просто, молча, созерцал мощную, слегка ссутулившуюся, фигуру, восседавшую на вороном коне. Желтые песчинки медленно осыпались с блестящих пластин его доспеха. И чем
