прошептала в тишину. Я решила, что обязательно отблагодарю его, и Вистру, и, чего уж там, Виллема. Хотя…
У лохани нашелся деревянный ковш, а душистые тряпочки помогли оттереть въевшуюся грязь. Кто бы мог подумать, что такие мелочи, как чистота и опрятность, преображают человека не только внешне – казалось, что вместе с пятнами с меня смывалось и чувство безнадеги, которое душило последними днями. Сейчас даже стало стыдно за свою несдержанность в телеге – не следовало поддаваться эмоциям, но чего уж. Спустя лето в лес по малину не ходят.
В противоположном конце коридора нашлась моя новая комната. Деревянная кровать на коротких ножках, небольшой стол и толстая свеча на нем – вот и все скромное убранство. Я коснулась рукой постели – колючее одеяло из грубой необработанной миткали и набитая сеном подушка натирали чувствительную кожу. Конечно, так было бы, если бы тут жила нежная девушка. Но сейчас и эта комната была для меня благословением, за которое хотелось искренне обнять Вистру – собственная постель уж куда лучше пола телеги или угла в доме терпимости. Я была уверенна, что после всего меня поселят у конюшни, не более.
Спать в одежде показалось теплее и безопаснее, поэтому я задула свечу и юркнула под одеяло, не раздеваясь, в той рубашке, что нашла в купальне. Надеюсь, что она предназначалась мне. Под одеялом отыскала оберег и провела ладонью по шершавой ткани – на месте, после пальцы нащупали бабушкин кулон – куда бы его спрятать?..
Впервые за долгое время у меня получилось немного унять эмоции и обдумать происшедшее.
Мой долг перед Виллемом было сложно измерять, ведь, если бы не он, ситуация могла бы обернуться гораздо прозаичнее. Да и работы в замке я не боялась – вряд ли моя жизнь до этого много чем отличалась от обязанностей дворцовой прислуги.
И все же несколько «но» не давали спокойно выдохнуть.
Виллем. Кто он? Вряд ли член королевской семьи – слишком много вольностей себе позволяли в его присутствии, но почему-то все равно подчинялись. И что он делал возле дома работорговца посреди ночи? Едва ли кто мне ответит…
Если бы мужчина оставил меня у городских ворот и указал, в какой стороне север, я бы с удовольствием поверила в его альтруизм. Но зачем было так яростно отстаивать мое поселение в замке? Поручаться за меня? Вряд ли из большого человеколюбия.
В детстве я часто видела, как бабушка выбрасывала иссохшие мышиные трупики из каморы, но мыши все равно упрямо приходили за сдобной краюшкой в ту же мышеловку. Грызунов было жалко до слез, но урок получился знатный – дармовой хлеб кладут только в крысиные силки. Вряд ли забота Виллема тоже окажется бескорыстной.
Учуял ли он чего-то, что не должен? Насколько он сильный? Не из-за таких ли, как Виллем, Нонна убегала из столицы?..
Все вокруг было таким сложным, что хотелось сильно зажмуриться, и, открыв глаза, оказаться у родной лесной опушки с корзиной багульника. Но пришло время взрослеть, защищать себя самой. Выживать.
