только «нет».
– Скажи, а Бог есть или нет?
Этот свой ответ я помню и сейчас: «Есть Бог или нет, я не знаю и на всякий случай промолчу».
В атеистическую комсомольскую организацию я был принят тут же и единогласно.
Знаете, мне это вступление, а точнее поиски способов уклонения от всех комсомольских поручений, а тем более от уплаты членских вносов, как ни покажется поразительным, здорово помогло и в моей будущей работе.
Поймать меня для уплаты комсомольских двухкопеечных взносов не смог бы и специально подготовленный сотрудник КГБ СССР, а уж простому комсомольскому вожаку это было и вовсе не под силу.
Я проявлял редкие для моего возраста способности не только физического уклонения, но и аргументированного словесного отказа. Я не опускался до банального «нет денег» и прочего.
А вот довод «как можно все мерить деньгами?», произносимый мной с определенным пафосом, в зависимости от места и окружения, как правило, производил феноменальное действие, в результате чего сборщик сам вносил за меня эти две копейки, но с просьбой их ему вернуть, когда-нибудь.
Учитывая, что политическая ситуация в мире менялась быстро, особенно в Африке, при очередной попытке выманить у меня взносы я сообщал: «Комсомольские взносы я снова отправил на помощь нуждающемуся, но гордому и вольнолюбивому населению африканского континента». Как и через кого я смог послать такую внушительную материальную помощь, никого и никогда почему-то не интересовало.
И эта моя способность аргументировать свои выходки тоже, как я узнал несколько позже, была замечена и оценена все тем же Сергеем Ивановичем, с которым мы вскоре и встретились в «Динамо», точнее сказать, он меня встретил у раздевалки после тренировки, когда я дожевывал последний бутерброд.
– Здравствуй, Сергей.
– Здравствуйте, – проглатывая последний кусок, поздоровался я.
– Послушай, а хочешь научиться стрелять? – ни с того ни с сего предложил он.
А я как раз в это время стал уже подумывать, как завязать с тренировками. Мотаться из Курьянова в «Динамо» и обратно становилось для меня уж слишком обременительным занятием. Первый разряд у меня уже был, а совершенствовать свою плавательную технику, добиваясь более высоких результатов, в мои планы как-то не входило. Тем более детальное осмысление физиологических изменений в женском организме предполагало некоторые уже ставшие необходимыми практические действия. На этом этапе, правда, все сводилось к подъездным поцелуям с очередной, но на всю жизнь единственной, школьной подругой.
Одним словом времени на, простите, личную жизнь катастрофически стало не хватать.
– Можно попробовать, а когда и где?
– У тебя сейчас время есть?
– Есть.
– Поедем.
Приехали мы на «Площадь Ногина», где в одном из ближайших дворов располагался в подвальном помещении тир. Но не такой, к какому я привык, а настоящий, большой, со всяким незнакомым мне тогда еще ручным стрелковым оружием.
– Ну
