и свежесваренного кофе. Главы семейств пробегали глазами по страницам газет. Их супруги с накинутыми поверх домашней одежды кухонными фартуками что-то рассказывали своим благоверным, на что те, не вслушиваясь в предмет обсуждений, соглашающеся кивали. Отпрыски осматривали содержимое своих рюкзаков, проверяя, не забыли ли они что-то из школьных принадлежностей.
Закончив с трапезой, мужчины вставали со стульев и, оставив сухой поцелуй на щеках своих жен, отправлялись к автомобилям. Чада следовали за ними. Выйдя на придомовые лужайки, они махали друг другу руками, обмениваясь короткими вопросами со столь же короткими ответами. Усевшись на водительские места иномарок, мужи единым возгласом подзывали к себе детей. Дождавшись, пока те устроятся на задних креслах, они общей колонной отправлялись в путь, оставляя за собой клубы выхлопов.
Этот квартал существовал по идиллическим скрижалям, единогласно написанными и тут же принятыми его обитателями. Скрижалям, отвергающим любое инакомыслие. Нарушить их законы осмелился только один житель Эдема.
Им оказалась женщина, только вошедшая в так называемый Бальзаковский возраст. Отпечаток пышущей юности уже успел сойти с ее лица, а его место занял выдержанный холод зрелости.
*
Коттедж пустовал – тишину оставленного большей частью семьи здания нарушал лишь шум из радиоприемника, стоящего на кухонной тумбе. Я проходил по комнатам, разглядывая уже знакомые мне фотографии в рамках, усеявших собой стены гостиной: на одной из них двое детей в купальных шортах с улыбками махали руками, а за их спинами высились огромные разноцветные трубы водных горок; на другой они же сидели в колпаках за обеденным столом с большим тортом и в окружении других детей, чьи лица я также прекрасно узнавал – все они проживали на этой же улице, и все имели в своих домах точно такие же фотоснимки с одной лишь разницей – их роль с актеров массовки менялась на главные действующие лица.
Оставшаяся наедине с самой собой хранительница очага прямо сейчас занималась грязным бельем в подвале, пытаясь уместить в барабан стиральной машины все футболки, носки, рубашки и прочий гардероб домочадцев. Это не займет много времени – ее распорядок дня зазубрен мною наизусть: стирка, уборка пыли пипидастром в течение нескольких часов, легкий отдых за просмотром короткой телепрограммы, после которого она вновь отправится в подвал, на этот раз с целью транспортировки постиранного белья из стиральной машины в машину сушильную. Дальше следует приготовление семейного ужина: разделывание куриной туши, чистка овощей, разогрев духового шкафа до нужной температуры, водружение в него противня. Теперь она полностью посвящена себе: аэробика у телевизора, душ, бритье ног и интимной зоны, принятие противозачаточных, отдых на диване за чтением романтической беллетристики. Когда ее ушей коснутся знакомые звуки подъезжающего автомобиля, домохозяйка отправится на встречу близким. Приняв из их рук школьные рюкзаки и кожаный дипломат, она примется за накрытие стола
