шкатулку со своих ног на столешницу, она отправилась в гостиную и включила телевизор, опустившись на диван. Короткий бунт окончен, столь въевшееся в нее амплуа покровительницы домашнего хозяйства вновь одержало верх.
Мне захотелось уйти – вряд ли сегодня я увижу в этом доме нечто новое. Проходя по коридору, ведущему к входной двери, я остановился, вспомнив про синицу. Мой вывод был ошибочен.
Я вернулся в комнату и присел на соседнюю от домохозяйки подушку на диване. Она пребывала в полном спокойствии, ее взгляд был устремлен на экран телевизора, по которому транслировалась очередная серия безликого романтического сериала. Кадры сменялись друг за другом, но ее глазные яблоки оставались недвижимыми.
Телепрограмма окончилась, оповещая об этом зрителей ускоренным бегом титров. Вновь за работу – мать семейства отправилась в сторону подвала. Я же прошел на кухню, зная, что ее следующей длительной точкой назначения станет место возле разделочного стола. Так и произошло – закончив с делами в подвале, она прошла в нескольких сантиметрах от меня, сняла кухонный фартук с крючка и, продев его на себя через голову, принялась доставать продукты из холодильника.
Дальнейшие события ничем не отличались от того, что я видел раз за разом, посещая это поместье семейного счастья. Я наблюдал за ее гимнастикой, за тем, как вода из лейки душа стекает по ее волосам, пока она проходится по спине мочалкой. За тем, как она орудует бритвенным станком по своим отекшим ногам. За ее расслабленным чтением одной и той же книги, так как она не смогла найти лишней минуты, чтобы доехать до книжного и купить обновку для своей библиотеки. Единственное, что явно противоречило обыденному ходу – бликующий камнями в свете люстры бардак на обеденном столе, что так и продолжал лежать на скатерти.
Я не верил, что она осмелится переступить через себя. Оставить все как есть, наплевав на выработанные годами традиции. Да, она отличалась от прочих в округе, но сомнительно, что ей хватит духу пойти на столь радикальный протест.
Словно услышав мои мысли и расценив их как брошенный вызов, женщина отложила книгу и прошла на кухню, отключив таймер на духовом шкафе. Не снимая фартука, она отправилась на второй этаж и остановилась возле двери, за которой располагался кабинет ее мужа, в котором он проводил большую часть своих выходных за составлением бесконечных рабочих графиков и таблиц. Сбросив с ног тапочки, супруга вошла внутрь владений ее благоверного и принялась открывать шкафы и ящики, выбрасывая их наполнение прочь – в основном им являлись сшитые друг с другом степлером листы. Остановилась она лишь в момент, когда под ее руку попалась шариковая ручка. Крепко сжав ее в руке, женщина покинула кабинет и, ускорив свой шаг, вернулась к обеденному столу. Подобрав с пола прежде выроненный из рук лист, она положила его на стол, крепко прижала одной ладонью к скатерти, а второй сделала широкий росчерк из двух слов, перекрывший собою предыдущее послание.
«Твою
