style="font-size:15px;"> ГЛАВА 7
Полноводной и до поры спокойно несущей свои непредсказуемые воды рекой, показались бы с высоты птичьего полёта двигавшиеся через горы гунны.
Намеренно отстав от штаба хана, вместе с которым передвигались всевозможные послы племён, пожелавшие своими глазами увидеть разорение Италии и, оседлав нависавшую над дорогой гору, Кельт второй день наблюдал за движением колонны гуннов казавшейся нескончаемой.
Сегодня Кельт вновь начал терзаться мыслью правильно ли поступил, решив, дать хану яд перед самым вторжением, а не сразу после прибытия, как желал Аэций. Озирая эту беспощадную вооружённую реку, которая вы-плеснувшись на плодородные равнины, разольётся, и разом убыстрив течение, двинется вперёд, сметая на своём пути всё живое, он отчётливо представлял разоренные селения, жестоко убитых жителей и все прочие прелести войны, что всегда сопровождают её ход.
Итак, уже порядком измученную непрестанными вторжениями варваров Италию ждало новое и на данный момент наиболее сильное разорение, прямым виновником которого являлся он.
Как совсем недавно Кельт говорил Аэцию, что пресловутый христианский Фатум могущий направить историю по желаемому руслу находится в его собственных руках, так теперь он сам, простой воин, являлся хозяином этого Фа-тума, дав возможность беспощадному воинству Аттилы совершить свой кровавый набег на плодородные Италийские долины.
Кельт ещё не знал, будет ли ступать на равнинную часть Италии или отстанет от войска по дороге. В принципе, можно было возвращаться в Галлию, ведь его так невыразимо сильно тянуло к Летиции. Но задание Аэция не было завершено в полном объёме, а Кельт, будучи по природе человеком необычайно пунктуальным для варвара, не привык бросать дело на полпути и всегда доводил всё, за что брался до логического завершения. А ещё Кельту хотелось не только и столько убедиться в смерти хана, как посмотреть сколь тяжко он будет к ней идти.
Предчувствие и предупреждения внутреннего голоса, скорее всего, реальны, но что более страшное могло ожидать его в Италии кроме собственно обычной смерти? А с этой извечной подругой всего существующего под солнцем, Кельт с самого рождения привык сосуществовать в близком соседстве.
Решив провести на горе ещё день, дабы иметь приблизительное представление о численности войска Атти-лы, Кельт улёгся на землю, положил голову на седло и, прикрыв глаза, перенёсся в Галлию к Летиции.
Всё-таки эта девушка была ему намного больше, чем просто родная, и они явно связаны более крепкими узами, чем представляют сами. Всё время пока Кельт находился в пути до Паннонии, в самом становище гунна и даже во время переговоров с Илдикдой он, несмотря на ежеминутную сложность и опасность ситуации, буквально каждый миг помнил о своей оставшейся далеко подруге. Непросто вспоминал, она жила внутри его души
