подумал он еще, прижав к груди подбежавшую дочь. – Давай серьги твои примерим. Нитки пора уже снять. Тихо только, не дергайся, пока продену их на мочки твои. Как? Дискомфорта не чувствуешь?
– Как это, папа?
– Ну, не больно тебе? Удобно?
– Нет. Можно, папа, я в зеркало еще посмотрю. Красиво, папа. Спасибо. Мама порадуется и не будет на нас кричать. Да, папа?
– Видимо, да, дочь. Теперь она уже на нас, думаю, не будет кричать. Пошли в ресторан. Там и покушаем, попьем сока твоего любимого. Идем?
Когда они шли по площади, дочь все требовала, чтобы он послушал ее песню, о красной шапочке, а встретив по пути кого-то из знакомых Аркадия, просила посмотреть на ее серьги.
– Папа мне их купил. Красивые, да?
И шли они дальше через площадь к ресторану. По пути, только сейчас обратил Аркадий, как ее дочь разительно не похожа на Надину дочь. Та была светлая, как и он, а эта, была совсем другая. Черные волосы, глаза, конечно, Валины. Да и эта печать недовольства на ее лице, смотрящие будто на этот мир, со злобой и с не доверием… а на губах, то и дело вспыхивали ухмылки, точно, как у его жены. Еще на кого – то она смахивала? Аркадий, припомнил вдруг – такое лицо, даже вдруг споткнулся на ровном месте, от прозрения. Точно, она была похожа, на Виктора, но, Аркадий даже не дал эту мысль до конца развиться. Отбросил, как не состоятельность.
«Это смешно даже. Он же с Валей дальний, дальний родственник. Чего это я. Больной совсем?..»
Отбросив сомнение, поднял дочь на руки, прильнул к ее щекам.
– Моя. Моя ты.
– Папа, как я тебя люблю.
После таких слов признаний, что делать Аркадию? Он расплакался. Ну, бывает иногда это с людьми, но, почему же этот поступок он совершает на виду у всех? Она ведь по неопытности, воспримет, что это она его огорчает. Он должен был знать об этом. Она дернула его за рукав пиджака, быстро-быстро зашептала.
– Папа. Я ведь люблю тебя. Почему ты плачешь?
В порыве нежности, Аркадий схватил ее в охапку, крепко прижал к груди, шепнул.
– Это я от чувств, дочь. Я тоже тебя люблю.
Поставил ее на ноги, сказал нарочно весело.
–Идем. Нас ведь ждут в ресторане.
Сказал – то он так, но думал совсем о других вещах. Первое, он хотел позвонить маме, сообщить – Валя в больнице, но в последнюю секунду он этот вариант, в тот же миг, отверг, как не удачный. Просто испугался после мыслей, что там после его звонка могут подумать: мама, Надя. Зачем им еще его проблемы перекладывать на их плечи. Своим звонком, он просто испугает мать. Как бы даже потом она не примчалась сюда. А она бы это совершила. По виду, она грозная, непримиримая, отвергает Валентину, а случись что с нею, что она будет сидеть в стороне, горевать в одиночестве? «Не дождетесь!» – тут же ведь скажет – свою излюбленную фразу.
Но ведь Аркадию нужен сейчас утешитель, излить кому-то душу. Столько лет она дремала у него. Вернее, он ее держал всегда до этого на замке, прятал в глубине, от себя, от других, чтобы его никто врасплох ненароком
