style="font-size:15px;"> Благородный Эдрик, барон Гленн Лангартский, склонялся над пергаментом в большем из двух своих кабинетов. Он сидел лицом к оконной нише, на «лесном» стекле был выгравирован герб баронства – могучая ольха среди осоки в глубоком ущелье.
– Отец! – Мара, нагнувшись, поцеловала его в затылок. – У нас гость.
– Гость… – устало отозвался он. – Святой, я, верно, запамятовал. Я обещал заглянуть в Боуэн-Хот…
– Этот гость не будет на тебя в обиде.
Вулф подышал, смиряя волнение. Благородный Эдрик, морща лоб, развернулся в кресле.
Он постарел. Конечно постарел. Волосы совсем серебряные, подрезаны по плечам, и на оливковой коже больше морщин. Но все же он еще крепок и строен.
– Вулферт! – Глаза у него стали как блюдца. – Неужто это мой сын?
Вулф поклонился, улыбаясь до ушей:
– Отец!
Эдрик шагнул к нему. Вулфу стало тепло на его груди.
– Клянусь Святым, король Бардольт прислал нам зрелого мужа! – Отец разглядывал сына, держа за плечи. – Ах, то-то Роланд разозлится. Не забыл, как он гордился, что обогнал вас обоих ростом?
– Еще бы! Помнится, он обещал вколотить меня в землю, как жердь для шатра, – суховато ответил Вулф.
– Посмотреть на тебя, ты способен ответить чем похуже. Но скажи, надолго ли ты?
– Всего на несколько дней. Прости, отец. Его милость до конца недели отплывает в Хрот.
– Тогда не будем терять времени, пока ты снова не исчез, чтобы вернуться уже седовласым старцем. – Благородный Эдрик обнял Вулфа и Мару за плечи и привлек к себе. – Мне действительно надо бы навестить одного из арендаторов, но давайте сходим к нему вместе, втроем? Тебе пойдет на пользу добрый инисский воздух, Вулферт.
Арендатор, старый рыцарь, жил у тетеревиного болотца в трех милях от Лангарта. Вулф упивался осенними видами, Озерный край так и сиял золотистой листвой и медными лучами.
По дороге он расписывал красоты Хрота: сверкающий изумрудный лед в его дальних пределах, играющие в небесах завесы сияния; лето без ночи, водопады, застывающие накрахмаленными простынями и не оттаивающие почти весь год.
– Тебя послушать, там как во сне. – Мара перепрыгнула лужу. – Понятно, почему ты редко бываешь в Инисе.
– Инис красив по-своему, – возразил Вулф. – Не так дивен и огромен, зато он богаче. И ласковей.
Он вдохнул запах жухлой травы:
– Я соскучился по осени. И по весне тоже – по ее ароматам и краскам. Надоедает все время дышать снегами.
– У снега есть запах?
– Для него даже слово есть. «Скетра» – запах дочиста отмытого воздуха.
– А ты по-прежнему близок с другими дружинниками? – спросил благородный Эдрик. – Они к тебе добры?
– Да, отец, – ответил Вулф, чуть помедлив.
Почти правда. Не стоило тревожить родных из-за презрения одного.
– А
