или извержение. – Он осушил чашу. – Или это недобрый знак, предвещающий отступничество ментцев.
– Потише, Па, – негромко предупредила Мара. – Как бы Рик не услышал.
– Ох, Святой, да пусть бы и слышал! Ваттены принесли им спасение, а они только и делают, что брюзжат. – Манселл подлил всем вина. – Но оставим политику. Вулф, расскажи о своих северных приключениях.
– Да-да, желаю послушать про легендарную Регни Аскрдальскую, – подхватил Роланд. – Правда, что она прострелила глаз усомнившемуся в ее меткости?
– Неправда. – Вольф пригубил вина. – Однако она основательно пнула его в пестик, тем доказав, что попадет и в самую крошечную мишень.
Позже, среди ночи, он лежал без сна и вслушивался.
Мальчишкой ему иногда чудилось в лангартской темноте постукивание. Оно звучало каждое лето. Роланд сказал, что тоже слышал этот звук и знает, кто его издает.
«Это Лесная хозяйка постукивает в окна, подбираясь к детям».
Кто она такая, никто не ведал, говорили только, что она ходила некогда по острову под названием Иниска. Она видела глазами зверей и птиц, поджидала забывающих помолиться и оттого утративших защиту Халгалланта. Таким она заклеивала рот и утаскивала в темный лес.
Тик-тик. Тик-тик.
Когда Вулф намочил постель, благородный Эдрик усадил его к себе на колени и объяснил, что в стропилах водятся жуки-смертники, которых так зовут за то, что они все лето стучат твердыми лбами по дереву, разгоняя тишину в час бдения. И сейчас, осенью, они тоже стучали.
Вулф перевернулся, закрыл ухо ладонью. Ему семь лет, и ведьма подбирается, чтобы утащить его на погибель. Он слышал стук ее когтей, под которыми засохли кровь и древесный сок.
Тик-тик. Тик-тик.
Вулф разлепил глаза. Волоски на руках встали дыбом. Он уже не ребенок, он не станет ждать, обливаясь холодным потом. Он посмотрит в лицо старому страху.
Свеча у кровати стекла в восковую лужицу. Накинув на плечи одеяло, он засветил другую, вышел с ней в коридор и прошел к окну, смотрящему на Дебри.
При свете полной луны он увидел их – кривые, безъязыкие, древние, как сам остров, полчища деревьев. Дуплистые от времени стволы, орешник и граб, ольха и мушмула, корзинный вяз, и рябина, и тис, березы, буки, ломкая ветла, терновник, и бересклет, и крепкий дуб – нет только боярышника. Боярышник извели столетия назад. Святой приказал вырубать его, чтобы покончить со старыми обычаями инисцев, поклонявшихся его деревьям и приносивших им, точно богам, жестокие кровавые жертвы.
Вулф поднял свечу. Ее огонек осветил ему лицо, отражение наложилось на деревья за стеклом, подарив им глаза. Он смотрел на дебри, и дебри смотрели на него. Слепые, всевидящие. Бездушные, вечные, живые.
Он слышал – он поклялся бы, что слышал зов ведьмы: «Вернись ко мне, дитя лесов. Вернись домой».
16
Гора Ипьеда была молчалива, как луна. Думаи смотрела на звезды с крыши храма.
Сотни раз
