в работу инквизиторов, что о нем редко вспоминали.
– Очень тяжело работается на севере, – пожаловался Кунц. – Еретики там встречаются чаще, чем добрые католики, вдобавок даже последние нередко обращаются к ереси Кальвина. В том же Гронингене, где побывали мы недавно, горожане поговаривают, что вечером ложатся спать, не зная, кем они проснутся утром.
– Путаница и смятение умов, отец Петер, – поддержал друга Бертрам. – Скорее бы вводили дополнительные епископства, а с ними и отделения Святого Официума, дабы возможно было нам справляться с еретиками на более ограниченной территории. Имея под началом, скажем, три города и десяток деревень, навести порядок было бы куда легче.
– Не ищите легкой жизни, святые отцы, – назидательно промолвил Тительман, – ее у нас не будет. И главное не то, что нас так уж мало, а то, что мы не встречаем поддержки в проклятых магистратах, – с этими словами огромный инквизитор погрозил пудовым кулаком антверпенской ратуше. Ведь по закону все чиновники, служащие империи, должны исполнять волю Святого Официума, немедля предоставляя подвалы, камеры для допросов, транспорт, лошадей, охрану. Ведь наших сбиров решительно недостаточно в этих проклятых местах, где заправляют гёзы.
– Не перекусить ли нам? – ввернул Кунц, успевший проголодаться после скудного завтрака в обители.
– С превеликим удовольствием! – отозвался Тительман.
Они уселись в харчевне неподалеку, предварительно поинтересовавшись, добрый ли католик ее хозяин. Немолодая служанка споро накрыла стол, принесла теплые ковриги хлеба и сливочное масло с чесноком и укропом.
– В этом чудесном городе до сих пор подают вареных мидий в компании тушеной морковки и лука? – спросил отец Бертрам после того, как все трое чинно помолились.
– Сразу видать бургундца! – толкнул сидящего рядом друга Кунц.
– Помилуйте, отец Бернард…
Бертрам, прошу прощения, – поправил компаньон.
– Ах, да, Бертрам, – сказал Тительман, – в такое время года мидии не вкусны, вам надо бы в мае сюда наведаться за этим блюдом. Заказывать буду я, поскольку вижу, что бываю в Антверпене чаще вас, и лучше знаю здешнюю кухню. Не возражаете? Нет? Тогда начнем со знаменитого dobbel-keit[9] с блюдом различных соленых сыров, а продолжим каплуном, хорошенько обжаренным на вертеле.
Вышли святые отцы из харчевни, когда колокол собора Богоматери отзвонил два часа пополудни. Тительман, чувствовавший себя в Антверпене хозяином, пригласил коллег в замок Стэн, где находилась городская тюрьма.
– Что за чудный запах? – спросил отец Бертрам, едва инквизиторы отдалились на пару десятков туазов от харчевни, где трапезничали.
– Тут подают кофе, – сказал Тительман, поглаживая пузо под плащом. – Такой напиток из зерен кофейного дерева. От сарацин, турок и венецианцев о нем уже давно знают в южной Европе, но в северной, кажется, это первое
Сорт антверпенского пива.
