не подвергались обсуждению.
Макс покорно скрылся в коридоре.
– Ой, я твои вещи в машине оставила, – спохватилась Майя.
– Я могу помочь принести, – впервые за эти минуты нарушил молчание Башка.
Майя окинула его внимательным взглядом. На секунду её взор переменился, но, наверное, это заметила только я – потому как знала подругу не первый год.
– Было бы неплохо, а то я тут потеряюсь, – сдержанно ответила она.
Башка качнул головой и пошел к двери. Майя поспешила за ним.
Когда они ушли, то до меня дошло, что мы с Калашом остались одни. Впервые. И почему-то эта мысль вызывала нервную дрожь.
А может, дело было не в этом, а в том, что я была голодная, уставшая и мучающаяся от боли?
– Идем, покажу комнату, где ты будешь жить со своими сестрами, – Калаш прошел до дальней стены, и только теперь я заметила в ней дверь.
Он открыл её и прошел внутрь.
Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Я оказалась в просторной спальной комнате. В середине стояла добротная двухспальная кровать, напротив – шкаф, рядом с ним письменный стол с креслом, у квадратного окна – небольшой диванчик.
Сбоку я заметила еще одну дверь. Предполагаю, что она вела в ванную комнату. Очень хотелось, чтобы было именно так, потому что от одной только мысли, что я буду ночью блуждать с сестрами по этому огромному дому в поисках туалета, мне становилось не по себе.
– Чистое белье, полотенца – в шкафу, – ровным голосом, словно начальник, рассказывающий своему подчиненному о том что где лежит, сообщил Калаш.
Я вяло кивнула головой. Взор мой заметался между кроватью и диванчиком. Хотелось прилечь и закрыть глаза.
Хотя бы минут на десять.
– Располагайся, а мне нужно сделать звонок, – с этими словами Калаш быстро вышел из комнаты.
А я сделала то, что так давно хотела. Подойдя к диванчику, я медленно опустилась на него и легла.
Господи! Я и забыла, каково это – просто лежать. Вот так, не переживая, что кто-то ворвется и сделает ужасное с твоей семьей или тобой.
Пожалуй, можно немного полежать, и даже закрыть глаза. Недолго, разумеется.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Что-то давящее, пробуривающее мне лицо, заставило меня открыть глаза.
Как только я сделала это, то пожалела об этом. Прежняя боль, обжигая, принялась меня снова терзать. Глаз закололо, и я почувствовала, как из него покатились слезы.
– Таблетки на столе. Рекомендую выпить их, а потом я осмотрю твой глаз, – все тем же строгим тоном начальника, заявил Калаш.
Калаш…
Когда он успел прийти? Я даже не заметила его появления… Похоже, я все-таки уснула.
Я начала садиться. Голова в отместку за это действие закружилась и заболела. Казалось, что кто-то вгонял мне в щеку и глаз раскаленные иглы. Ужасная боль!
Взор мой был мутный, и потому
