для меня неопределенный.
– В общем, если ты будешь на празднике, Вадик просит устроить все, чтобы вы с ним остались наедине.
Эта новость не вызывает никакого интереса. Хочу ехидно выпалить что-то типа «Ой, не дай Бог!». Но чуть задержавшись с реакцией, прикидываю, как использовать Вадика.
– Посмотрим. По настроению. Если Сауль меня отпустит.
– Было бы классно, если бы отпустил… – протягивает Ритка, заискивающе заглядывая мне в глаза, будто это решение от меня зависит.
Не зависит.
Больше ничего от меня не зависит.
– Ладно. Мне пора, мышь.
Опускаясь на заднее сиденье, читаю на лице Чарли отчетливое недовольство.
– Привет!
Более раздражающих друг друга людей, чем я и Макар Мурманский, во всем городе не сыщешь. Он продолжает молчать, а я – над ним издеваться.
– Спрашиваешь, почему я так долго? – откидываюсь на спинку и направляю взгляд в окно. – Пришлось остаться, чтобы получить дополнительное задание по политологии. Что говоришь? Какая тема доклада? Роль политики в современном обществе. Интересно, считаешь? Ну, есть, где развернуться, да. Спрашиваешь, не голодна ли я? Зверски хочу есть! Ты тоже считаешь, что в кафе нам можно? Нет-нет, даже не пытайся меня соблазнить. Прекрати. Остановись! Саулю это не понравится, – смеюсь, встречаясь с водителем взглядом. – Ой, Чарли… От твоей болтовни у меня аж уши закладывает! Спрашиваешь, идет ли тебе новый галстук? Ну, неплохо, признаю. Но я бы выбрала поинтереснее, если бы ты отвез меня в ТЦ. Со снеговиками тебе бы подошел. Или вот – с жирафами. Знаешь, это такие животные с длинными шеями, до них долго доходит, – притворно вздыхаю. – Нет, я не в курсе, что у тебя от меня голова болит. Если бы ты сказал… А так… Ой, смотри, смотри, Чарли, какая птичка села нам на капот, – восклицаю слишком эмоционально. Смеюсь, замечая, как дергаются мускулы на его лице. – Не трогайся! Пусть посидит. Ну и что, что зеленый! Тебя не умиляют птички, говоришь? Ну, да… Ты мужик суровый. Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил… – напеваю, искажая до грубого хрипа голос.
Обрываю болтовню, чудом замечая, как с пальца соскальзывает обручальное кольцо.
Черт возьми! Ну, и где теперь эта штука?
Со вздохом отстегиваю ремень и наклоняюсь, чтобы поискать. Куда же оно закатилось? Просовываю пальцы за края половика. Затем резко ныряю ладонью под переднее сиденье и… замираю, натыкаясь на холодный металл. Немного тяну твердый предмет на себя, чтобы убедиться в своей догадке – пистолет.
Твою мать…
Забрасываю обратно. Сжимаю обожженные пальцы. Выпрямившись, перевожу дыхание. На мгновение забываю даже о треклятом кольце. Но через пару минут вспоминаю и заставляю себя отыскать-таки его.
– Красивая у тебя машина, Чарли. Новой брал? Ну, хоть кивни, – негодую я. Вздыхаю с притворной усталостью: – Ой, дурак… Как ты живешь вообще? Вот скажи, девушка у тебя есть? Что? Нет? Только лагеря за спиной? Ну и бесишь ты меня, Чарли!
Остаток дня проходит, как и долгая череда предыдущих. После позднего обеда звоню папе
