обидой? Мне не нужно говорить. Себе ответь.
– А мне не нужно думать! Я и так знаю.
– Конечно!
– Почему вы ругаетесь? – тихий голос Миши заставляет нас обеих обернуться к двери. – У бабушки опять давление?
Переключаюсь, как всегда, быстро. На ходу выдыхаю скопленные эмоции и приседаю перед малышом на колени.
– Мы не ругаемся, медвежонок, – ласково глажу его по плечикам. – Просто громко обсуждаем один важный вопрос. Так бывает, когда мнения двух людей расходятся.
Миша моргает.
– Я голодный.
– Супер! Что бы ты хотел съесть?
– А что у нас есть?
– Ну… Если по-быстрому, можно сделать омлет. Как тебе такая идея?
– Бомба, – одобряет сын.
Мама снова усаживает за ноутбук и все время, что я готовлю, практически безостановочно тарабанит по клавишам. Я постепенно успокаиваюсь и даже расслабляюсь, вернувшись, наконец, к рациональному мышлению. Телефон молчит, значит, Тимур не видел документы. Не думаю, что они могут его заинтересовать, чтобы разглядывать даты и прочее. Если он присылал какого-то помощника, скорее всего, тот и занимается визами.
Покормив Мишу, принимаюсь за уборку. Между делом болтаю с ним и обещаю почитать перед сном все, что он выберет. Как вдруг наш разговор прерывает звонок. Вздрагиваю, перевожу взгляд на экран смартфона и застываю.
Сердце тотчас теряет естественный ритм и бросается исполнять по груди какие-то непонятные трюки.
– Почему ты не отвечаешь, мамочка? – сын прикладывает к разрывающемуся телефону пальчик и слегка толкает его по столешнице ближе ко мне.
Зачем Тимуру так поздно звонить? Неужели он увидел? Неужели догадался?
Если бы это спасло, я бы схватила злосчастный гаджет и выбросила его в окно. Но я ведь понимаю, что тем самым лишь оттяну неизбежное. Не отвечу, Тихомиров поднимется в квартиру.
Мазнув по экрану пальцем, прикладываю смартфон к уху.
– Алло? – выговариваю сдавленно.
– Можешь спуститься? Нам нужно поговорить.
7
Птичка
Ноги с трудом слушаются. Сердце по всему телу скачет. Меня бросает то в жар, то в холод. Но я продолжаю идти. Лишь у подъезда останавливаюсь, чтобы найти Тихомирова глазами. Замечаю его черный Мерседес, когда Тимур мигает мне фарами и включает в салоне свет. Ждет, что сяду к нему в машину. Понимаю это и еще сильнее дрожать начинаю. И не зря… Едва забираюсь внутрь, единственный воздух, которым мне приходится дышать, оказывается его личный запах с щедрой примесью какого-то вызывающе-крепкого парфюма.
У меня начинает кружиться голова, и все тело как будто тяжелым становится. Опять эти странные реакции… Уверена, что машина немаленькая, но мне в ней сходу становится тесно. Тимур слишком близко находится и смотрит прямо на меня, тогда как я понять не могу, что передает этот взгляд.
Наверное, сейчас
