пошёл на снижение. Впервые Кирилл и Алёнка видели монстра так близко. Дед часто баял, что, впервые, железная тварь явилась при нём. В тот памятный день, он, восьмилетний малец, рыбачил с отцом у южного брега.
«Прилетел аккурат перед Пасхой, как помнится, страшный такой и поганый насквозь. Я с родителем в озеро, от страха штаны обмочил, а батька мой начал молиться Заступнице, чтоб спасла нас от аспида; глаза с испуга что плошки и только губы шевелятся… жуть. А в это самое время паскудник гадил нам в лодку. С тех пор и летает…»
За семьдесят лет к машине привыкли; дальше южной версты вертолёт не казался. С той части озера, где ютилось сельцо Озерки, разве что чёрная точка на небе да рокот далёкой грозы извещал о прибытии «демона».
Шумно рыча, машина зависла над Лютым; нехорошая рябь пошла по воде будто невидимый кто морщил озеро плетью и проклятое племя, что в нём обитало, корчась и воя, вылезло из воды и ринулось к берегу.
Из чёрного брюха машины выпал кто-то большой и, следом, поменьше (шквалистый ветер от мощных винтов мешал увидеть подробности), чрево замкнулось, и гадина набрала высоту.
– Садись на вёсла, я с берега подсоблю! – крикнул Кирилл уже мокрый по самые вихры.
Алёнка вскарабкалась в лодку и стала грести, молясь про себя, чтобы зверь не сожрал их; Кириллка влез следом.
– Меняемся! Быстро!
Приказы Кирилла больше не злили Алёнку; не мальчик, но муж, в этот миг, заявлял о себе. Девушка, улыбнувшись, послушалась брата. Наконец, близнецы стали два как один, – единые в духе и деле.
Поменявшись с Кириллом местами, Алёнка привстала в комяге и вопль: «Они сбросили спящего!» – огласил прибрежные дали. Прямо по курсу на девушку пялился ужас; напуганный до смерти парень обречённо цеплялся за груз. От холода он не кричал, лишь смотрел на неё, молча прося о спасении.
– Они сбросили спящего! – повторила она, не зная, бояться ли ей или злиться на ужас. – Кирилл! Там парень! Спящий в воде!
– Что? – не сразу понял Кирилл.
– Они сбросили спящего! Вон он, цепляется за… как его там… за сундук…, за посылку!
Кирилл развернулся так скоро, что хрустнуло в шее.
– Этот д-д-дурак сам утонет и утопит п-п-подкидыша! – рыкнул он, торопливо гребя и психуя.
– Тридцать! Двадцать шагов! Стой! Раздавишь! – визг Алёнки разнёсся над озером.
– Б-б-бредень, бредень кидай! – голос Кирилла стал хриплым от бешеной гребли. Он часто дышал и ошалело смотрел то на «спящего», то на сестру.
– Сейчас… Я сейчас…
Руки тряслись от поганого страха и первый бросок вышел комом; сеть лишь задела несчастного. Девушка бросила снова – опять неудача.
Кирилл прыгнул в воду, не думая – так было надо. Добрыня всегда говорил: «Тот, кто спасает одну жизнь, спасает весь мир».[14]Мощным движением рук он подгрёб к посиневшему парню и вцепился в контейнер.
– Дай сюда!
Он дёрнул посылку так сильно, как позволили страх и ставший сразу тяжёлым и злым, тянущий книзу меч, – всё было тщетно.
