вымолвить поражённая щедростью брата девушка.
– Обращайся с ним бережно, – буркнул Кирилл, не менее сестры удивлённый своим поступком, но больше возникшей в нём радости, возжёгшей теплоту сердца.
Через пламя костра Алекс смотрел на спор близнецов, правильно предполагая, что спорят из-за него. Он тешил себя надеждой, что девушка на его стороне, ведь она ему помогла.
– В котомке хлеб и немного крупы. До вечера хватит.
Кирилл был взволнован. Слово ли «воин» на него так подействовало или скорая разлука с Алёнкой всколыхнула в нём чувства доселе дремавшие, только понял он вдруг, что роднее сестрицы нет у него никого на всём белом свете. Дед и Алёнка – два родных человека, за которых он хоть в омут, хоть в пекло – да что там! – помрёт если надо! Чувствуя настроение брата, девушка обняла его как обняла бы мать, если бы… Кирилл проглотил застрявший в горле комок.
– Ничего со мной не случится, – шепнула ему сестра. – Я буду молиться Пресвятой Богородице, чтобы ты поскорее добрался до дома, – отстраняясь от брата, Алёнка добавила: – Зайди к Елене, скажи ей, чтобы мазь от раны прислала, да холщовых бинтов. Не забудь.
– Не забуду, а ты…, будь осторожна… с этим, – он зыркнул на Алекса. – Не доверяю я спящим.
– Сказала, со мной ничего не случится, – проворчала Алёнка, скрывая за грубостью своё беспокойство о брате. – Пошли уже. Лютое ждать не будет.
За каких-то пару часов озеро изменилось; как в зеркале в нём отражалось мутное небо с пока ещё редкими, грязными тучами. Лютое лихорадило. Западный ветер нёс к берегу мелкие волны грозя к вечеру' окрепнуть до шторма.
– Если бы не дитя, не пустила бы, – хмуро сказала девушка.
– Ничего со мной не случится, – уверенно произнёс Кирилл, устраивая в комяге контейнер. – Я ведь воин.
И снова Слово тронуло душу теперь уже девушки; Алёнка, вдруг, всхлипнула и бросилась к брату. Обняв его, она прошептала:
– Ты береги себя и… прости меня за упрямство. Я не со зла.
– И ты прости меня сестрица, – смущаясь и радуясь одновременно ответил Кирилл. – Я ведь тоже так себе брат.
Отправив братца домой, Алёнка утёрла слёзы и сказав себе, что киснуть – лить воду на вражью мельницу, умылась холодной водицей и направилась в лагерь, а, придя, отвлекла себя делом: устроила новый, ямочный костёр, по опыту зная, что обычный, при ветре, будет опасным не только для них, но и для леса.
Настала пора вечеряти. Перед тем, как уйти за водой, Алёнка подняла оставленную братом одёжу и со словами: «Возьми, ночь будет холодной», – протянула её Алексу.
Заметно похолодало. Трансформация костра в свою упрощённую версию не прошла для Алекса незамеченной; тепла стало меньше и неожиданный подарок пришёлся ему как нельзя кстати. Алекс не стал кобениться, а поблагодарив девушку, просто взял и надел пёсий тулуп. К удивлению юноши, вещь оказалась весьма удобной, а главное, тёплой.
«Я теперь и пахнуть стану как варвар, – думал Алекс, провожая глазами убегавшую к озеру
