рыгнув, двери разъехались.
«Вы всё ещё нарушаете? Тогда мы идём к вам!»[6]
Он улыбнулся, вспомнив придуманный другом слоган, ставшим негласным девизом чистильщиков.
– Етит твою задницу, Алекс! Ты всё ещё с волосами!
Из полумрака просторного холла, на встречу ему шагал помянутый чистильщик; темнокожий YY, в зелёной форме капрала и новеньких берцах – друг, товарищ и брат в одной смазливой мордахе. Он всё ещё был возбуждён после долгого бега.
«Помяни чёрта…»
Они обнялись.
– Сегодня я тоже ногами, – похвалился капрал.
– Что так?
– Утром врубил телевизор, а там какой-то мудак из оранжевых плёл о пользе прогулок, типа: «Двигайся больше – протянешь дольше».
– Правда?
Дэвид осклабился.
– Нет, конечно, дурила. Так хмель лучше выветривается.
– А я уж подумал ты решил изменить своим принципам и сломал самокат.
Алекс смотрел на друга и немного завидовал. Дэвид был старше его на целых три месяца, но выглядел старше как минимум на год. Он был строен, накачен и наголо брит.
– Как сам, голова не болит?
– С чего ей болеть? – Алекс хмыкнул. – Это ты вчера надирался. Я просто присутствовал.
Дэвид расхохотался.
– Вы слышали?! У него не болит!
В холле сделалось неожиданно людно. Народ притекал будто грифы на падаль; жёлтые, голубые, зелёные сослуживцы – все жаждали зрелища, и Алекс занервничал. В последнее время, шуточки Дэвида были не то, чтобы злые – они были странные.
– Хватит ржать, Дэвид. Твоя маскулинность со вчерашнего вечера просто зашкаливает, хотя ты и гей.
– Я сменил гендер всего неделю назад! – было видно, что друг работает на толпу. – Ещё не привык!
Масса понимающе зааплодировала. Капрал поклонился и скорчив невинную рожу, продолжил фиглярничать:
– Мы геи такие чувствительные…, – он деланно закатил глаза, – но я, сейчас, не об этом. Дорогие субъекты, объекты и прочие чистильщики! – зычно начал он монолог. – Я принёс вам печальную весть: наш мальчик вырос! – толпа засмеялась. – Да, да, наш желторотый птенчик стал взрослым и сегодня, – о, ужас! – расстанется с девственностью! – послышался свист и одобрительные хлопки. – Я сказал с девственностью?! О, пардон, я хотел сказать с шевелюрой! С этой ночи больше никто не увидит его с волосами! Давайте же дружно оплачем потерю этих чёрных, нескромно густых и красивых волос! Блин, Алекс, я буду скучать по тебе дообрядному…, – он сделал жест, как будто смахивает слезу.
– Ха-ха…, – Алекс фыркнул.
До него наконец дошло: весь этот цирк – одобренный руководством спектакль. Придуманный Дэвидом фарс был разыгран с единственной целью – отметить его день создания.
– Мы устроим такие поминки, о которых буду помнить все последующие поколения чистильщиков!
– В
