из песка провода. Он попытался вытащить брата, но Роб не сдвинулся с места. Песок вокруг него твердостью походил на бетон.
– Что ты сделал?
– Я… кое над чем работал. – Роб показал Коннеру оголовье маски, от которого шел пучок проводов, исчезая в толще песка. – Я не нырял, честно. Вовсе нет. Просто хотел посмотреть, что получится сделать с моими ботинками…
– С твоими ботинками?..
– С ботинками отца.
– Имеешь в виду – с моими ботинками? – Коннер выхватил оголовье из руки брата. – Черт побери, тебе уже одиннадцать, Роб. Эта хрень – вовсе не игрушки. Может плохо кончиться. Где ты взял эту штуку?
– Нашел.
– Украл?
Коннер встряхнул оголовье в руке. У него мелькнула мысль оставить братишку здесь на ночь, просто чтобы преподать ему урок.
– Нет. Нашел. Клянусь.
– Знаешь, что сделал бы с тобой Палм, увидев, что ты с этим играешь? Или Вик? – Коннер осмотрел оголовье. Оно принадлежало какой-то старой маске, с которой сняли экран. – Ты что, в мусоре эту хрень отыскал? Ей там самое место.
Роб не ответил, что было равнозначно признанию.
– Ты сам подключил провода?
– Да, – прошептал брат. – Кон, я ног не чувствую.
Коннер увидел, что брат плачет. Одну его руку зажало в песке. Робу не нужно было объяснять, насколько серьезно его положение.
– Послушай, – сказал Коннер, – нельзя оставлять эти контакты открытыми. Они немного поработают, пока ты не вспотеешь, а потом замкнутся. – Он протер рубашкой внутреннюю сторону оголовья. – И тогда, что бы ты ни пытался сделать, будет только все хуже и хуже. Ты уплотнял песок, вместо того чтобы его разрыхлять. Нужно всего лишь отключить питание, и песок тебя отпустит.
Роб шмыгнул носом.
– Я поставил выключатель в левый ботинок, – сказал он.
– В ботинок? Зачем, черт побери?
Роб утер щеку свободной рукой:
– Я подумал, что сумею сделать дайверский костюм без костюма. Только ботинки.
– Господи, и как ты только дожил до одиннадцати лет?
Убедившись, что оголовье сухое, Коннер уже собрался прижать его к своему лбу и освободить брата, но вдруг подумал о сестре и о том, как поступила бы она.
– Сиди спокойно, – сказал он. Стянув через голову рубашку, он нашел сухой ее участок и досуха вытер лоб брата.
– Я не плачу, – тихо проговорил Роб, пока Коннер промокал ему голову.
– Я знаю, что ты не плачешь. Я высушиваю тебе виски.
Брат замер. Проверив оголовье, Коннер помедлил, любуясь крошечными следами пайки, которую сделал Роб.
– Да ты настоящий мастер. – Он опустил оголовье на голову брата. – Теперь слушай. Я хочу, чтобы ты не просто разрыхлил песок, понял?
Роб кивнул.
– Мне нужно, чтобы ты заставил его обтекать твои ноги, ясно? Почувствуй его движение. Направляй его. А потом пусть он надавит снизу на твои подошвы.
