обсудим, получилась ли ваша строка удачной, и если нет, то почему.
Я дам вам десять минут посидите, подумайте, я тоже вместе с вами посижу, поразмышляю и тоже предложу свой вариант.
С этими словами Козлов наклонился чтобы взять с журнального столика, что стоял справа от кресла, чашку то ли с чаем, то ли с кофе и, взяв, стал задумчиво его потягивать.
Повисла тишина, так что слышно было как в стекле одного из окон бьется, жужжа какое-то насекомое.
Почти все девушки стали чертить что-то в своих записных книжках, сидя нога на ногу.
Сидящий справа от меня молодой человек без особых примет в голубой майке и синих джинсах смотрел в потолок и нервно поглаживал правой рукой свою жиденькую бородку.
Закутанная в хиджаб слева от меня истово шуршала карандашом у себя в блокноте.
Очевидно, идеи из нее просто фантанировали.
«Чтобы придумать первую строку», – судорожно соображал я, -«нужно сначала придумать, что ты хочешь сказать своим рассказом, фабулу, сюжет…
Я старался придумать, но ничего стоящего на ум не приходило.
Через десять минут пухлый лектор хлопнул звонко своими пухлыми ладошками и громко, и отрывисто заговорил, будто бросая слово в толпу, хотя комната, в которой проходил наш урок была совсем небольшая:
– «Ну, что давайте послушаем, что у вас получилось, кто хочет начать?
– «У меня несколько вариантов, – торжественно произнесла то ли крашеная, то ли натуральная блондинка в белых шортах и пиджаке, – «первый из них – для любовного рассказа».
– «Прекрасно, прекрасно, давайте послушаем», – ответил Козлов, и, подперев голову рукой, развалился в кресле настолько сильно, что казалось, собирался сползти с него на ковер.
– «Итак, начало любовного рассказа, – с придыханием начала девушка в шортах:
«Одиночество её было таким всепоглощающим, что на похоронах она чуть не прилегла рядом с покойницей».
В углу комнаты раздался приглушенный смех.
Это смеялся высокий, молодой, широкоплечий мужчина с короткой, аккуратно подстриженной бородой и миловидным лицом, на котором сидели очки в тонкой оправе.
– «Тихо, тихо» – раздраженно бросил в его сторону Козлов.
Девушка же метнула на засмеявшегося настолько презрительный взгляд, что от него завял бы и кактус.
– «Что ж», – задумчиво подкатывая глаза к потолку, проговорил наш тяжеловес писательской мастерской и снова выгнулся на кресле в какую-то до безобразия неблаголепную позу, так, что бедное кресло затрещало.
«Начало неплохое. Вообще же начинать с какой-то сильной эмоции будь то радость, или как в данном случае – печаль, или даже отчаяние, всегда удобно и выгодно, поскольку ваш потенциальный читатель, наверняка испытывал в своей жизни все эти эмоции, а значит ассоциирование себя с предложенным текстом будет у него полным».
– «Лена в
