к могильному надгробию, к которому привело ее ноющее сердце и своими подслеповатыми глазами пыталась разобрать на нем скрижаль».
– «Скрижаль завета» – спросил я у миловидной шатенки в оранжевом, сильно обтягивающем платье с юбкой чуть выше колена, которая предложила данный вариант.
–«Какого еще завета», – она вытаращила на меня свои большие глаза с густо накрашенными ресницами, явно не понимая библейской аллюзии.
– «Я только к тому, что эпитафию, или имя покойного пишут непосредственно на надгробии, сиречь могильном камне, а не навешивают поверх надгробья еще какую-то скрижаль.
Соответственно, слово «скрижаль» тут лишнее, да еще и создает стилистический сумбур, – сказал я со всей возможной мягкостью и благожелательностью.
Девушка презрительно фыркнула в ответ, а варианты продолжали звучать:
«Тело его было измученно необходимостью предаваться метаболизму»,
«Над ним было серое небо, под ногами – грязь, а позади разбитые надежды на счастье».
«Ей не редко приходилось просыпаться в неожиданных постелях, но такого пробуждения как в это утро у нее никогда не было».
«Аксинья появилась вследствие блудливых хотений плоти.
Ее родители налюбили ее то ли во время курортного, то ли служебного романа, а потом бросили в детдоме».
«Город уже принялось осторожно лапать мартовское солнце, когда Михаил Винсентович, программист и лауреат вошел в здание института».
«Спина моего мужа сидела перед компьютером весь день, охала, возмущалась и материлась, крича в монитор».
«портреты округлых женских ягодиц – первое, что он увидел, открыв глаза».
И так далее и тому подобное.
Креативщик слушал этот водопад изобретений молча и довольно щурился на собрание, как щурится на огонь в печи кот, пришедший в избу с мороза.
После занятий я, как человек далекий от современной литтусовки, обратился к одной из девушек нашей группы с вопросом: что это за гигант мысли, который проводил у нас урок?
Эта была девушка, которая предложила вариант с матерящейся спиной мужа, в качестве первой строки.
– «Как вы не знаете Козлова», – чуть ли не вскрикнула она мне в ответ.
Я молчал, не зная, что на это отвечать.
«Как же вы сюда попали, если Козлова не знаете?!
– «Если честно совершенно случайно – флаер у входа в метро взял», – сказал я правду, и смутился, как невыучивший урок первоклассник у доски.
– «Вы то есть, получается, о современной литературе вообще ни сном, ни духом» – не прекращала причитать и ужасаться девушка.
Я извинился и сказал, что более предпочитаю классику.
На что она, растопырив на меня глаза, как коза в известном произведении Чуковского, спросила без всякой надежды:
«Так вы значит и его романы не читали»?
– «Нет», – ответил я.
– «Да как же это? То есть,
