сидел неподвижно и молчал на протяжении всего разговора княжны и Апраксина. Он задумчиво оглядывал Татьяну, да так задумался, что выронил из рук свою трубку.
– Ой, вы уронили, – заметила княжна, и слегка наклонилась, желая помочь гостю поднять уроненную вещь.
– Бросьте, бросьте, это ничего, я сам, – замешкался Шмитц. Он поднял трубку и едва заметно покраснел.
– Надеюсь, вам не мешает, что я… гм… курю?
– Нет, что вы. Папенька тоже при мне курит. Не стесняйтесь.
– Я ещё не представил, – вмешался Апраксин, – это мой друг и помощник Шмитц.
Шмитц смущённо улыбнулся и слегка наклонил голову.
– Очень приятно-с, – ответила Татьяна.
– Почту за честь быть и вашим другом тоже, – скороговоркой сказал Шмитц и тут же про себя подумал: «Что такое говорю?»
Княжна мило улыбнулась в ответ.
– Папенька скоро должен приехать, тогда вы обсудите с ним всё, что нужно, а покамест я скажу Мавре, чтобы накрывали стол.
Татьяна подозвала Арсения, который стоял в дверях, и велела передать Мавре своё указание. Через несколько минут Арсений вернулся с подносом в руках и сказал:
– Ваше поручение выполнил: по словам кухарки, к пяти часам стол будет готов. А также принёс вам чаю: думаю, гостям с дороги будет очень приятно.
– Ах, точно, – вскрикнула княжна. – Как же я и сама не подумала, что гостей нужно чем-то угостить… Право сказать, совсем рассеяна стала… Спасибо, Сеня…
Слуга раздал всем по чашке и удалился.
– А я сразу, как вошёл к вам, подметил, что слуга у вас очень приятный человек, – обратился Шмитц к княжне. – Вот, Григорий Тимофеевич не даст мне соврать.
– Сеня просто восхитительный человек, скажу я вам, – отвечала Татьяна. – Он у нас в доме уже очень давно: он знал меня ещё грудным ребёнком. До сих пор помню, как он развлекал меня, когда я была совсем, совсем маленькая. Как он сам говорит, он просто обожает детей. Жаль, Бог ему своих не дал… Но уж, видно, на то Господня воля.
– О да, дети – прекрасны, – воодушевлённо подхватил Шмитц, – я и сам, признаться, очень люблю детей. Вот у Григория Тимофеевича их аж двое! Каково! Представляете, какое счастье!
Апраксин бросил недовольный взгляд в сторону друга.
– Это же великолепно! – с улыбкой обратилась княжна к следователю.
Григорию было неловко что-либо на это отвечать, поэтому он лишь слегка кивнул головой и уткнулся в чашку. Он был ужасно раздражён в эту минуту.
– Сказать честно, мы сегодня совсем не ждали гостей… Я даже и не знаю, что могу вам предложить… К тому же вы вовсе и не ко мне, а к папеньке приехали…
– Что вы, бросьте, – быстро проговорил Шмитц, – мы, может, наоборот, за тем только и приехали, чтобы вас повидать…
Григорий встрепенулся и посмотрел на друга с таким выражением, словно хотел сказать: «Ты что такое, дурак, говоришь?» На щеках Татьяны
