обессиленного змея под руки и поволокли к дереву. Пока его крепко привязывали к стволу, Демьян успел подобрать упавший змеев клинок и теперь хвастливо вертел его в руке.
– Дядька, а можно я его себе оставлю?
– Положь на место, сорока. Это змеев меч, наверняка заговоренный. Мне потом мать твоя башку оторвет, она чужих чар в доме не любит, – атаман отобрал у юнца клинок и воткнул в землю рядом со Змеем.
– Ишь, какая коса! Поширше, чем у иной бабы, – присвистнул один из татей. Демьян же все не мог угомониться, что у него отобрали игрушку.
– Тогда я ему ее щас укорочу! – юнец вынул из-за голенища сапога короткий нож и уже почти приготовился резать, как его руку перехватил Кузьма.
– Не вздумай! Все ж знают, если змею летучему хвост отрубить – он подохнет.
– А вот и проверим! – Демьян ужом вывернулся из рук мужчины, резко дернул косу вверх и пришпилил ее ножом к дереву.
Поляну огласил нечеловеческий крик, от которого вздрогнули даже самые бывалые из татей. Горын ревел и метался, содрогаясь всем телом. Глаза навя закатывались под веки, но даже сквозь них было видно, как они горят огнем. Перчатки, как и весь доспех, пошел рябью, становясь тоньше и будто срастаясь с хозяином. На руках вытянулись когти. Из-под волос показались небольшие рожки.
– Мать моя женщина, – выдохнул Микола, снимая шапку со взмокшей головы.
Василиса с ужасом наблюдала за изменениями неудавшегося спасителя. Навь корчился и выл от боли, роя пятками землю и пытаясь разорвать веревки, но продлилось это не долго, через пару мгновений раненый змей затих.
Первым от ступора отошел Кузьма, который подлетел к побелевшему Демьяну и схватил того за грудки:
– Ты что, паскудник безголовый, натворил?! Ты понимаешь, что теперь будет?!
– А ничего не будет, – спокойно ответил атаман, – нам это только на руку. Велено че было? Выставить все так, будто ее навье племя в жертву своим теням принесло. Теперича все еще проще. Ехал, мол, Змей по лесу, глядь – девка. Все ж знают, как они, погань, до баб наших охочи. Взыграло, решил трахнуть. Он ее зажал, а когда присунул – девка его и пырнула.
Все согласно закивали, кроме Василисы, которая переводила ошалелые глаза с одного на другого.
– Значит так, дело свое делаем, мужика отвязываем и валим. Фрол, как с этим кончишь – девке камнем по башке и…
– И почему я не удивлен? – послышался за их спинами вкрадчивый и тихий голос. Из полумрака Священной рощи вышел Константин.
– Дёмка, я ж велел поставить защиту! – прорычал сквозь зубы племяннику атаман.
– Не волнуйтесь, что-то там такое несущественное было, – мягко улыбнулся навь, демонстрируя напряженным мужчинам нежную ладонь с длинными пальцами.
Там лежали три прозрачных как слеза самоцвета, которые еле заметно светились изнутри теплым светом. Внезапно пальцы навя сжались до хруста, а после с его ладони посыпался переливающийся
