от семечек под ноги прохожим, перемывая кости соседкам по ряду. Приближающийся визг виверны заставил всех сначала умолкнуть и встревоженно навострить уши, а потом уже побелеть от ужаса. Где это видано, чтоб навья погань кружила над Велиградом средь бела дня?! Когда к противному высокому крику прибавился громогласный змеевый рев, бабы завизжали не хуже перепуганных поросят в мешках. Над торгашами пронеслись две сизые тени, обдавая сверкающих пятками людей резким порывом воздуха вперемешку с дорожной пылью и сором.
Дозорные на стенах с открытыми ртами наблюдали за тем, как к детинцу летят иссиня-черная виверна с всадником и алый змей с рогатым венцом на вытянутой голове. Народ суетливо забегал по стогне, мечась, словно мыши под веником. Крылатая гадина приземлилась прямо перед главной церковью, спланировав по кругу и складывая угловатые крылья. Змей же заложил еще один широкий круг, а после свечкой взвился в небо и камнем упал на площадь. В паре саженей над землей его тело охватило пламя, а мгновением позже там уже стоял Горын во всей своей красе, поправляя плащ.
– А без этого никак? – недовольно спросил Константин, баюкающий гадину, похлопывая ту по узкой морде. Виверна мирно прикрыла желтые глаза и довольно заурчала.
– Ой, да ладно, тут такое любят! – передернул плечами змей, – Потом сами же будут с радостью всем в уши лить, как все деру дали, а они даже не шелохнулись.
Народ пугливо выглядывал из-за прилавков и телег, глазея то на по-кошачьи свернувшуюся посреди площади тварь, то на величавых навьев, шагающих к воротам княжьих хоро́м.
Никто не спрашивал, кто они и зачем явились.
Даже взгляды не поднимали при виде навьев послов, только пугливо вжимали головы в плечи и торопились дальше – лишь бы не заметили. Кто-то даже суеверно крестился им вслед.
На подходе к княжьим палатам за ними увязался дьяк, мямлящий что-то о том, что государь занят.
– Да погодьте же вы! – рядом с рослыми навями мужичок казался почти крошечным, едва доставая Константину до плеча лысоватой макушкой, – Я понимаю, Вы, скорее всего, по срочному и важному делу, но государь…
– Ты прав, мил человек, – перебил его Горын, нависая над мужичком, – мы по ОЧЕНЬ. ВАЖНОМУ. ДЕЛУ.
От того, как у змея вспыхнули огнем глаза, Константин не сдержался и покачал головой.
– Ерохвост, – еле слышно выдохнул он.
Дьяк не мог оторвать взгляд от пылающих раскаленными углями змеевых глаз и трясся, будто от озноба. Горын склонил голову на бок и сощурился.
– Так что там государь?
Мужичок что-то неразборчиво промычал, закатил глаза и брякнулся оземь. Змей довольно оскалился под тяжелый вздох чернокнижника.
– Доволен?
– В прошлый раз он быстрее обмер, – Горын легонько толкнул лежащего дьяка мыском сапога, но тот даже не застонал. – Еще чутка поднатореет и огрызаться уже сможет.
– Ты его до удара быстрее доведешь, – фыркнул навь. – Ладно. С князем говорить буду я, дело здесь серьезное…
