махнув той рукой и призывая к себе.
– Вот ты где, Майри! А я тебя уже ищу во дворе! – весело отозвался он, следом за девочкой бросившись бежать во всю прыть дальше по уходящему сводами ввысь просторному покою. Лишь их смех раздавался вдали, медленно затихая под потолками чертога.
Седой Эрха долго смотрел детям вслед с какой-то печалью в глазах. На ум скригге вновь пришли тягостные думы о том, какая непростая судьба ждёт эту его потомицу, волей неумолимого жребия рождённую дочерью славных родителей, одной из числа первейшего орна Дейвóналáрды, но сейчас за вину отца лишённую своего гордого имени и всех прежних прав перед сидящим за Столом Ёрлов правителем их народа – а значит и перед всеми прочими также – одну из числа Дейнблодбéреар, Несущую Кровь Дейна…
С сáмого рождения этой девочки на сердце прозорливого скригги было неспокойно за её судьбу – какова будет та нить, что совьют ей незримые пряхи, плетущие жизни всех смертных детей Всеотца. Ещё в чреве матери это дитя было столь беспокойным и буйным – и сам старый Эрха положив руку на большой живот женщины предрёк носившей ребёнка жене младшего правнука, что вопреки щедро сулимым повитухами приметам и чаяниям отца это отнюдь будет не сын – наследник родительской славы и силы – а дочь, девочка… И нрав её роком начертан столь неуёмным и дерзким, что не один славный муж погибнет по её вине, и много смертей принесёт она близ себя некогда.
Отец грядущего ребёнка, известный во многих уделах Дейвóнала́рды храбрец и воитель Конут Стерке – Крепкий – лишь усмехнулся в ответ на предвидение почтенного скригги, что не иначе от лучших из женихов для его дочери не будет отбоя у него валяться в ногах ради руки той. Взволновавшаяся же от такого недоброго прорицания будущая мать запричитала, что великая красота лишь на горе будет и самой юной деве, и тем больше её родичам – раз грядёт из-за неё столь много кровавых свар.
Но провидящий Эрха, не вымолвив больше ни слова, печально мотнул головой в несогласии – предчувствуя неким незримым наитием, что иная судьба, нежели быть лишь раздором для женихов ждёт их ещё не рождённую дочь.
И верно – шести зим не минуло с поры появления на свет той, как сейчас эта юная потомица Конута – столь любимая сердцу старого скригги – прежде срока уже стала сиротой, лишённой не только матери и отца, но и своего доброго имени, на которое незримо легла несмываемая перед владетельными Скъервирами вина непокорности её храброго родителя, отошедшего в ослепительные сияющие врата Халльсверд к очам грозного Всеотца. И с таким вот недобрым приданым не видать этой деве во взрослости у порога достойных её женихов…
Так он, задумавшись, позабыл про счёт времени. Очнулся старец от тревожащих мыслей внезапно, когда дневной свет в его опустевших покоях нежданно померкнул.
Полуденное солнце скрыло сияющий лик за набежавшей из-за небокрая тёмной грозовой тучей – и этот зловещий знак заставил скриггу вздрогнуть, когда резкое дуновение восточного ветра тревожно
