доставляло ей массу неприятностей». – «Позвольте, а как же такой радикальный подход к бессознательному отмежевать от современной психологии?» – полюбопытствовал Лебедько. – «А вот как: допустим, некто хочет полететь на самолете, но в день полета у него возникает сильное беспокойство. Что скажет ему по этому поводу современный психотерапевт? Естественно, сегодня, пожалуй, нет психотерапевта, который бы не имел представления о психоанализе. Тем не менее, я могу как дважды два доказать, что с бессознательным он дела не имеет, хотя и будет говорить пациенту: существует, дескать, какое-то «бессознательное переживание», которое, скажем, в форме памяти о предыдущей травме мешает полету на самолете. Какое-то неприятное воспоминание, прямо или, скорее, косвенно связанное с полетом. И психотерапевт не может поступить иначе, это его хлеб. Он должен избавить вас от симптома, потому что любой психотерапевт испытывает вину за то, что вы платите ему деньги, и он будет стремиться вам скорее помочь, а этого делать как раз и не следует».
«Э-э-э… – начал было Владислав Евгеньевич, подыскивая вопрос, который бы позволил не ударить лидом в грязь, а, напротив, показать себя человеком, в предмете сведущим. – Вы совершенно, совершенно правы! Но что бы вы сами сказали о таком пациенте, который испугался бы лететь на самолете?» – «Прежде всего, ни к каким прошлым травматическим случаям, ни к какому специфическому страху перед самолетом, транспортом, высотой все это не имеет отношения. Страх является выразителем чувства вины. Наш воображаемый пациент за что-то, никак не связанное с полетом, пожелал себе смерти. А так как любой полет на самолете – дело в известной степени рискованное, то и ждет исполнения самому себе вынесенного приговора. У Желания есть два опорных столпа – секс и смерть. Но задумайтесь над следующим парадоксом: несмотря на физиологическую реальность секса, который случается в наше время, можно сказать, на каждом шагу, сексуальных отношений как таковых не существует!»
Гость, до того ходивший по комнате и отбивающийся от дыма руками, застыл на месте, проронивши: «Как же так?» – И, хотя он тотчас осознал, что дал маху, разоблачивши свою неподкованность, Закаулов, увлеченный полетом мысли, не заметил этой досадной промашки нашего героя. Разливаясь мыслью, он продолжал: «Психоанализ базируется не на сексуальности, к которой надо дать неограниченный доступ и устроить оргии (так его поняли некоторые марксисты), нет – никакой сексуальной утопии не существует. Человеку не удается присвоить сексуальное наслаждение без чувства вины. Показывая на сексуальную истину Желания, тот же Фрейд не является затейником оргий, ибо для него очевидно, что сексуальность – это нечто глубоко запретное. И в этом смысле отдавать себе отчет в своей сексуализированности еще тяжелее, чем претерпеть в детстве сексуальное домогательство. Когда субъекту разрешается последовать зову наслаждения, скажем, некоторые обходные пути удовлетворения желания –
