выказывая, что подписать-то он подпишет, да вот только не иначе как набив себе цену – если и не деньгами, да хоть каким-либо иным путем. «Так и быть – откроюсь. Видите ли, мне позарез надобно попасть в дом Муромцева, влюблен я до беспамятства в его внучку. А без вашего посвящения, как вы сами понимаете, вход мне туда заказан», – сознался Владислав Евгеньевич. «Ишь ты! В Аньку, значит! Ну, это вы хватили. Не вашего полета девка, будь вы хоть трижды тантрист. Ей не иначе как только прынц заморский нужен». – «Ну уж позвольте, я это сам как-нибудь уладить дерзну. Давайте же вернемся к подписанию бумаг. Цели я вам свои открыл, тринадцать тысяч – вот они, держите. Так что давайте писать друг другу расписки!» – «Дерзнете, с вас, пожалуй, станет», – продолжал ворчать Алексей Всеволодович, доставая из-под кипы бумаг, разбросанных по столу, чистый лист.
Три дня, которые после этой памятной беседы, провел еще во Владимире наш герой, чувствовал он себя весьма приподнято. Еще бы – один из главных козырей для его предприятия лежал у него в специальной папке, соседствуя там с бумагой, данной Берковым.
Лебедько уже не сомневался в успехе – оставалось собрать еще пять-шесть таких бумаг, да и отправляться прямиком в Москву к Муромцеву. Времени наш герой попусту не тратил, а сочинивши в минуту вдохновения, случившуюся вскоре после встречи с Закауловым, остроумную реплику, подходил с ней наудачу к каждой понравившейся ему барышне: «Сударыня, я не имею чести быть вам представленным, однако все же осмелюсь обеспокоить вас вопросом: отдаться не интересуетесь?». Надобно сказать, что благодаря неожиданной кудрявости столь деликатного предложения, реплика имела успех, по крайне мере, в одном случае из десяти. Так что герой наш получил на эти три дня широкий простор для упражнений в длительном наслаждении.
Глава 4
«…старый мост над бывшим оврагом отделял собственно город от Троицкой слободы. Новый мост бывшей Московской заставы устроили в ходе начавшейся в 1891 году прокладки Великой Сибирской магистрали. К мосту подходила улица Ново-Александровской слободы, и от вокзала – Малое бывшее шоссе, после 1864 года – Вокзальная улица. На мосту, над полотном Рязано-Уральской железной дороги – расстаёмся с улицей Ново-Александровской слободы и вступаем на Московскую улицу города. По сторонам улицы сохранились прилепившиеся один к другому каменные двухэтажные особняки состоятельных купцов, разнясь, порой, лишь стилем неброских фасадов. Отдельные здания примечательны не столько внешним видом, сколько историей своей и хозяев. Жили на Московской улице до 1917 года семьи таких фамилий: Придонцевы, Селивановы, Юкины, Чуковы, Абумовы, Любимовы, Маркины и другие…» – сию путевую заметку, невесть откуда взявшуюся, читал Владислав Евгеньевич, въехавши в славный город Рязань. Лебедько, как истый сын не токмо Европы просвещенной, но и безбашенной Азии, отдавал себе, в некотором роде, отчёт о роли последней в русской жизни. Как говаривал
