Желание, находящееся в Реальном, является тем, с чего мы всё время соскальзываем, реализуя желания Другого. Отчуждение человека от своей подлинной сущности, от своего Желания, началось с отождествления себя с зеркальным двойником в стадии Воображаемого. И вот по мере вхождения субъекта в поле речи Другого отчуждение усугубляется в стадии Символического. Далее оно всё более нарастает с ходом времени и даже может вызвать запоздалый протест, но этот протест почти безнадёжен. Положение ребёнка перед лицом ожидания Другого можно определить метафорой «кошелёк или жизнь»: это ситуация вынужденного выбора. Субъект либо откажется от удовлетворения своего Желания, то есть отдаст «кошелёк» и сможет продолжить жизнь как член того или иного культурного сообщества. Либо же он не отдаст «кошелька», но тогда будет исторгнут из жизни, и его Желание всё равно останется неудовлетворённым, что и происходит, например, в случае аутизма или развития какого-либо психоза. Это, молодой человек, столь важный момент, что я принужден просить вас повторить его».
«И повторю! – ответствовал наш герой. – Мы отказываемся от своего Желания и всё более отчуждаемся от своей подлинности в обмен на причастность Культуре в целом и вообще к какому-либо сообществу, становясь своим среди таких же предавших свою сущность бедолаг. Но, насколько я понимаю, у нас есть шанс хоть сколько-нибудь, да поправить дело. Отказавшись от поступающих новых и новых Желаний, подсовываемых Культурой через большого Другого, обратиться-таки к поиску Реального в надежде пережить то чудное мгновение, когда мир замолкает, обнажая свою невыразимую ни словом, ни образом безумную наготу». – «Складно выражаетесь, – одобрил старик, закуривая уже пятую сигарету, – хотя все это слова, слова, слова… А никакое слово не может отразить Реального! Оно, в лучшем случае, может являться указующим на Реальное перстом, и то лучшие примеры таких указующих перстов мы находим не в прозе, а в поэзии. Взять некоторые шедевры Рембо, Тракля, Гельдерина, Борхеса… И тут мы видим, что Неудача как раз и заключается в невозможности взять, да и, наконец, свести концы с концами, так, чтобы в жизни все сошлось и потекло молочной рекой да по кисельным-то берегам. Мы, любезный, обречены – обречены на Символическое, которое постоянно производит в нашем устремлении к Реальному сбои, что и вызывает неуспокоенность. Обречены не для того, чтобы страдать, а для того, чтобы делать определенные ставки! Знание о том, что есть бессознательное и есть Реальное, является отнюдь не признанием нашей жертвенности. Это не повод остановиться, не повод перестать делать друг другу слишком больно и отказаться тем самым от Желания. В Желании необходимо упорствовать! И тут единственной практикой является упражнение в длительном наслаждении».
Повисла мертвенная тишина. Спустя несколько времени соседи сверху заходили по своей комнате, что вызвало у уже известной читателю лампочки, свисающей с потолка, охоту приплясывать. По каморке забегали
