навстречу. Протянул руку для пожатия, и тут голос его дрогнул: – Вот видь, какая беда приключилась, с батюшкой твоим. Соболезную, очень соболезную я тебе… Хороший был человек… Царство ему небесное…
– Спасибо, Ваше Превосходительство, – ответил Петр, с искренней благодарностью пожимая руку.
– Да какое там Превосходительство, мы ж с тобой старые сослуживцы, да и с батюшкой твоим я ни мало дружен был, зови уж меня по-простому, по имени-отчеству, – он вновь тепло улыбнулся и, широко двинув рукой, показал на лавку. – Присаживайся, вот, рассказывай.
Петр быстро и по-деловому рассказал о своей поездке на Нерчинский завод, о хлопотах по закупке свинца и организации барж для его отправки, особо отметив, что новый, разведанный его партией водный путь, более дешев и не требует столько тягловой силы и людей, как гужевой. Показал и карту новой дороги, которую самолично перерисовал набело. Картой Василий Сергеевич особенно заинтересовался. Он и сам в молодости был прекрасным рисовальщиком и даже руководил Барнаульской чертежной. О новом пути он особенно не расспрашивал, на карте все сам видел, уточнил только, сколько дней заняли волоки с Ангары в Енисей и с Енисея на Кеть, да сколько времени отняла перегрузка свинца. В рассказе Петр старался придерживаться фактов, а своих заслуг не выпячивать, хотя понимал, что скорая доставка свинца на Алтай – дело не простое, а в какой-то мере, может даже и героическое, и он с этим делом справился превосходно. Это же понимал и Василий Сергеевич, который вовсе не был добрым дяденькой, которым хотел казаться, а был человеком образованным, деловым, въедливым, охочим до правды, решительным, а где надо – жестким и, даже поговаривали – бессердечным. Потом принялся спрашивать о других нерчинских делах: сначала об общем состоянии, а затем о собственных впечатлениях и наблюдениях. Петр отвечал коротко и четко, показав наблюдательность и хорошее знание производства и проблем, с ним связанных. Генерал остался доволен.
– Ты молодец, хорошую службу ты нам всем сослужил. Сейчас отдохни пару дней, на могилку отцовскую сходи. Кстати, ты в канцелярии уже был? Тебе там квартиру определили?
– Нет, в канцелярии я не был еще, сразу к вам, но беспокоиться обо мне не стоит, здесь брат мой, Гаврила, служит. Я временно у него остановлюсь, а потом уж, когда мне новая должность определена будет – там и с квартирой решится.
– Вот и хорошо, – Василий Сергеевич тепло улыбнулся, – а в канцелярию все же зайди, там тебя письма ждут, да и отцовские бумаги туда же отнесли. Он перед смертью тебе велел передать. Ну а потом, новое поручение для тебя имеется. Я ведь правильно помню, что ты в чертежном деле большой мастер? Вот по этой-то части и будет у тебя поручение. Задумали мы, знаешь ли, голубчик, кое-какие перемены в Нижне-Сузунском заводе, и надобно изготовить свод чертежей всем строениям, на том заводе находящимся. Ты же служил в том заводе?
– Так точно, Василий Сергеевич, служил больше года у приема угля и руд. Очертания завода
