И этот туда же! А Ильхи! Тоже хороша…» – Ли почувствовала себя загнанным волком на облаве: куда ни кинься – всюду улюлюканье и рогатины.
– Пойдем. Ужин стынет, – вытащив из-под гиеновой морды свёрток одежды, Рихард поднялся и, положив его на чурбак, ушёл в хижину.
* * *
Привычное рагу казалось невероятно вкусным даже после недавней трапезы у озера: то ли организм усиленно восполнял потерянную энергию, то ли она успела соскучиться по человеческой еде. Рихард молчал. Подперев кулаком щёку, он помешивал чай, изредка поглядывая из-под полуопущенных ресниц. Выжидал. Ли была хорошо знакома эта манера Учителя, обычно за ней следовал нравоучительный монолог с последующей проверкой усвоения высказанного. И вот за столом уже сидит не женщина, а маленькая девочка под строгим взором отца.
Ли сосредоточенно делила и без того мелкие кусочки на совсем крошечные, медленно, будто боясь расплескать, несла ложку ко рту и долго, со всем тщанием пережёвывала. Ей было страшно. Страшнее чем в лесу, в окружении вооружённых мужчин. Там – она могла дать отпор. Здесь – здесь власти у неё не было. От Учителя можно ожидать любую реакцию: терпение у всех не безгранично, а количество выходок с её стороны неуклонно росло, ширясь в масштабах. И в довершение безумия она с широко раскрытыми глазами бежала в новую раскинутую сеть…
– Ну, – прервал молчание Рихард. – Так быстро разучилась говорить? Проясни-ка, наконец, что же всё-таки произошло.
Ковыряя остатки на дне миски, Ли повела рассказ издалека: дала себе время взять эмоции под контроль, опустила некоторые детали, обошла стороной разговор с травницей. Рихард не перебивал – преспокойно потягивал чай. Дойдя непосредственно до стычки и объяснения причины сложившихся обстоятельств, женщина замялась, собираясь с духом.
– Пожалуй, помогу тебе… – поставив со стуком чашку, Рихард поймал привлечённый взгляд. – Твоя неосмотрительность – следствие эмоциональной нестабильности на фоне беременности. Уточню: более ярко выраженной, чем обычно. Исцеляя раны, я был несколько удивлён расходу энергии, а потом виновник нашёлся: маленькое семечко с потрясающей воображение алчностью поглощало магию, – пояснил он, с любопытством наблюдая, как женщина то и дело поправляет упорно слезавшую маску невозмутимости.
– О, – сверкнул взгляд Рихарда в догадке, уловив промелькнувшую тень растерянности, – так ты сама не знала… Что ж, теперь знаешь. Папаша, полагаю, тоже пока не, м-м-м, обрадован? Занятно, откуда такая, не свойственная моалгренам, плодовитость? Влияние долгого пребывания в человеческом теле? Слияние с тёмным магом? Или результат контакта с преобразованной природой Леонардо? – на миг мужчина отвёл взор от лица собеседницы и задумчиво посмотрел куда-то за её плечо. – Такими темпами ты скоро нейтрализуешь опасного некроманта: когда на тебе гроздями висит мелюзга, сложно строить грандиозные планы… Что молчишь? Такая уж неожиданность? Не верю… – Рихард
