имеет место быть: распознанную сигнатуру не подделать.
Ладони покинули грудь, и левая вновь облачилась в перчатку.
– А знаешь, что ещё странно? Вчера, когда Эффалия засомневалась в лагмане, приняв лапшу из корней катрана за червей, я наблюдал улыбку Ли и одновременно чувствовал, как едва зародившаяся в ней жизнь тоже испытывает веселье. Расслышал смешок, не менее отчётливый, чем тот плач…
Мертвец приоткрыл мутные глаза, а ворон явил некроманту видение: над спящим путником нависла тень.
– Доверие? Я не доверяю не только другим, но порой и себе. И всё же хочется допускать вероятность редких исключений. Будет прискорбно, если Ли меня разочарует.
Тогда Иори показал другое видение: факира с флейтой, напротив которого покачивалась кобра.
– Подчинение окружающих является неотвратимой природой любого моалгрена, доминантным аспектом… – Леонардо глядел, как на лице мертвеца отражаются случайные эмоции, вызванные обрывками воспоминаний. – Я уже думал про эффект инспирации. Исключительно пассивный. Иначе бы Ли познала мои помыслы и не была столь спокойной.
В ответ ворон продемонстрировал изображение лежащего без движения опоссума.
– Невзирая на свою проницательность, поначалу я тоже склонялся к мысли, что она притворяется. В дальнейшем я увидел признаки диссоциативного расстройства идентичности. По факту же мы имеем дело с очень сложным явлением: единой личностью, ведомой звериным началом и человеческой сущностью. Довлеющая сторона задаёт тон поведения. Каким бы оно ни было, его следует принять за искренность потенциального партнёра.
Иори спорхнул на грудь северянина, где, утопив тёмные когти в меху, поднял взор на некроманта и тревожно крокнул.
– Не нужно упрекать меня в безрассудстве. Хижина снова под присмотром, а на страже моих ошибок стоит моё подсознание. Во всё остальном мной по-прежнему правит желание обладать тайнами мироздания. Ведь каждая из них толкает воспеваемые человечеством утопии на путь реализма. Сегодня ещё одна обернётся действительностью. Я покажу тебе, что истинный контроль даруют не оковы, а – сорванные цепи.
Мертвец зашевелился – ворон перепорхнул на плечо некроманта, откуда стал наблюдать, как зомби медленно привстаёт и свешивает ноги. Движения неуверенные, рваные. Как у перепившего вина старика. Взгляд – пустой, неподвижный. Точно у слепого. Таких пробуждённых тёмной магией трупов Иори видел уже десятки. В отличие от вампиров и драугров, зомби годились лишь для алхимических экспериментов, но сейчас в руках хозяина не было ни колбы, ни шприца.
Вертикальный взмах ладони – сидевший на пьедестале мертвец встал: нерасторопно, пошатываясь, роняя капли с висевших плетьми рук и кончика носа.
Леонардо же повернул голову к ворону:
– Будь так любезен, сопроводи нашего северного гостя в темницу, – и, получив утвердительный «крок», тихо добавил: – Я спущусь чуть позже, – взор сместился к одиноко висевшей
