разномастных животных.
Особняком от табуна держалась горностаевая кобыла, на его фоне выглядевшая чужеродным объектом – серебряным слитком в чернёной оправе, оброненным на каменистую насыпь, – настолько сильно не походила на местных лошадей. Казалось, она и сама это осознавала, потому и бродила сейчас возле Рихарда, ощипывая траву у самых его ног. Мужчина не обращал внимания на лошадь. Глубоко погружённый в себя, не обращал он внимания и на ветер, какой налетал порывами, дёргал одежду, захлёстывал волосами лицо, потоками закручивался вокруг. Впрочем, и кобыла не реагировала на хлопавшую ткань: лишь изредка встряхивала головой задетая материей, словно боялась, что Рихард снова уйдёт без неё, не заберёт обратно домой.
Из-за пёстрого шатра вышла женщина, оттирая на ходу тряпицей багряные по локоть руки.
– У неё будет сын. Вероятно. Если доживет. Будущее его упорно не желает раскрываться… как и с любым моалгреном. Но так сложно удержаться… – она положила ладонь на предплечье мужчины, мягко вынуждая того повернуться.
Взгляд Рихарда задержался на смуглой, в бледно-красных разводах руке, что легла ему на грудь, поднялся выше, утопая в чёрной бездне глаз, возбуждённо поблёскивавших. Хэйсэ невинно улыбнулась, пожав плечами:
– Это всё Яоши. Я лишь прекратила страдания несчастного животного, – женщина взглянула на небо и вновь вернулась к бесстрастному лицу молчаливого собеседника. – Идём, поможешь с ужином. Ты же останешься сегодня? – спросила Хэйсэ и тут же уверенно потянула мужчину за собой.
Рихард позволил ей вести себя. Ветер будто бы стих, хотя тени всё так же размеренно накатывали волнами.
Хайят тонко заржала вслед удалявшимся фигурам, словно заплакал ребёнок, брошенный бессердечными родителями. Но никто не вернулся, даже не посмотрел на неё.
– Признаю, твоим методом достигнуты интригующие результаты, – поудобнее взяв мужчину под руку, завела разговор Хэйсэ. – Но зачем настолько всё усложнять? Твоя одержимость свободой… Рихард, ты понимаешь, что сам себя давно посадил на цепь? И с другого конца её тоже временами поддёргивают. Осознанно или нет – вопрос, который ты не даёшь мне прояснить.
– У неё и так взгляд меняется при упоминании твоего имени. Пока хватит моих собственных стараний, успешно подрывающих доверие, – Рихард невесело усмехнулся.
– Прекрати. Это не повод для переживаний.
– Разумеется, – мужчина хмыкнул, бросив взгляд, полный иронии, на собеседницу. – Ничего другого и не ожидал от тебя услышать.
– Не дразни, – понизив голос, та больно ущипнула его за руку. – Опустим моё мировоззрение. Шиари – умная девочка: она поймёт и простит. Если вдруг обиделась. Я бы задумалась о другом, совместно сотворённом: моалгрен, управляющий магией. Один – ещё и свободный. И второй на подходе. Не стоит забывать: волк домашним псом никогда не станет.
– Так и они далеки от диких зверей, – возразил Рихард.
– Пусть. Но.
