Алексей пять лет работал в центральном аппарате Совета профсоюзов, и все эти годы его учили любить родину, готовили к работе нелегалом в Америке. Далеко не каждый способен любить родину, но этому, оказывается, можно научить любого. Алексей был лучшим из лучших учеником, схватывал все налету. Он научился подавлять в себе эмоции, желания, не пьянеть и управлять собой в любой ситуации. Порой, ему даже казалось, что в нем живет два человека, один – приказывает, другой – выполняет приказы.
По линии профсоюза Алексея часто отправляли то на картошку на две-три недели, то вожатым в пионерский или спортивный лагерь на два-три месяца. Иногда он улетал в краткосрочные заграничные командировки, а порой внезапно заболевал какой-нибудь редкой болезнью и месяцами лечился.
По окончанию командировок он получал грамоты от профсоюза, а после болезней материальную помощь и путевки в санатории. На самом деле здоровье у него было отменное. Никому и в голову не приходило, что ни картошки, ни пионеров, ни санаториев Алексей в глаза не видел. Поэтому, когда однажды он как бы умер от сердечного приступа, никто из сослуживцев не заметил его отсутствия, да и не велика была потеря. Цинковый гроб закопали на сельском кладбище рядом с матерью, а на похоронах была только старшая сестра и несколько школьных товарищей. На этом настоящая жизнь Алексея Гарсия закончилась, и началась жизнь никогда нигде не жившего Томаса Коваля.
Легенда у Томаса была настолько запутана, что в ней сам черт голову сломит и ничего не поймет. В Америку Томас должен был прилететь из Бразилии, куда попал якобы из Португалии, а в Португалию – из Алжира, который по легенде стал его родиной. В Алжир он должен был вернуться из Москвы на похороны своих родственников.
Эта легенда была его прошлым, а португальский язык стал для него теперь родным. Еще он знал французский, испанский, итальянский и английский языки. Языками он овладевал быстро, а вот научиться говорить на русском с португальским акцентом без ошибок, потребовались годы. Для обучения этому и тренировки его частенько подбрасывали в гостиницы с иностранцами, где промышляли валютные проститутки. Девушкам он представлялся иностранцем из Рио-де-Жанейро, и они без тени сомнения этому верили и хвалили его русский язык.
Томас был талантливым учеником, никаких подозрений не вызывал, а на фоне арабов и негров он считался красавцем и завидным женихом. Обидно было только одно, спать с валютными красавицами ему не разрешалось. А какой это был соблазн…
Правда, воспитатели подставляли ему для знакомства девушек, интимная близость с которыми не возбранялась. Но прежде, Томас должен был раскрыть или завербовать подставную красавицу. Все эти девушки имели такие же задания, поэтому ради удовольствия, хотя бы одной ночи, завербовать друг друга им не составляло особенного труда. Они быстро признавались о своих намерениях, сближались и даже обменивались телефонами,
