синьору Батичелли по-гречески.
– Совершенная ложь, кирие, вероятно хозяин гостиницы, зная, что со мной есть порядочные деньги, вздумал ограбить меня и подговорил толпу. Я генуэзец и виделся вчера с консулом Каффы, говорили мы точно о Чезарини, как говорили и о многом другом, но я человек торговый и приехал по делам своим. К тому же, у Генуи с султаном мир и мне нечего шпионить.
– Хорошо, синьор, – произнес Искандер по-итальянски; – вы отправитесь со мной для безопасности: у султана уже началась война с Венгрией, Польшей и Сербией; – при этом Искандер обвел окружающих глазами и продолжал по-итальянски: – эти азиаты вас не пощадят, им достаточно, что вы христианин и не здешний.
– Не знаю, как благодарить вас, – почтительно произнес Батичелли, приложив руку к груди, и затем поспешно захватив вещи, последовал за Искандером.
IV
В старом заброшенном доме на берегу Моравы Искандер-бек отдавал разные распоряжения. Стояла мрачная осенняя ночь. Ветер тоскливо шумел в непроглядной тьме. Комната была слабо освещена. Искандер-бек постоянно то отпускал людей, то принимал приходивших.
Вошел молодой человек, по наружности напоминавший Искандер-бека. Это был его любимец племянник Гамза. Он вытирал свои мокрые усы и стряхивал дождевые капли с шапки.
– А, Гамза! – оживленно воскликнул Искандер, увидав вошедшего. – Иди сюда! Нет, прежде прикажи, чтобы ко мне никого не пускали. Молодец! – одобрительно сказал Искандер, – пробраться в венгерский лагерь, я думаю, было не совсем легко и безопасно, а ты скоро справился.
– Я рассчитывал на мрак ночи и он меня не обманул. У них плохие часовые, они попрятались от дождя.
– Прекрасно. Но однако же рассказывай все по порядку, – говорил Искандер племяннику.
– Прежде всего, князь, я должен тебе доложить, что генуэзца мы вернули назад, потому что путь чрез Иллирию очень неспокоен, и он опять в лагере; что прикажешь с ним делать?
– Да пусть остается пока здесь, он ничем помешать не может, а там посмотрим…
– Что же касается Гуниада, то он уже с десятью тысячами перешел Мораву. На твою помощь он смотрит, как на залог успеха. Завтра он предполагает напасть на Керам-бея, но еще точно не знает. К рассвету он решит, а если сражение будет окончено, то он сделает три пушечных выстрела, что послужит сигналом для тебя, князь.
– Так. Пока все хорошо, – проговорил Искандер-бек и задумался.
– Ну, а как скипитары? – спросил он Гамзу. – Не думают на попятный? Как тебе, Гамза, кажется?
– Нет, князь, ты своих соотечественников не обижай. Да к тому же, они глубоко в тебя верят.
– Это основание всякой победы, – как бы про себя заметил Искандер, – вера в своего вождя, а вождь должен верить в свое призвание.
– Ну, а ты, князь, – с улыбкой заметил Гамза, – колеблешься и сомневаешься?
Искандер не обиделся; он, напротив, с любовью посмотрел на своего племянника и засмеялся.
– Молод ты,
