человека, и теперь он наш король… Как вас зовут, сударь?
– Филипп де Руа к услугам вашей милости.
– Я запомню это имя. Возможно, скоро оно будет у всех на устах.
– Её светлость всего лишь оказала любезность моему дяде, – забормотал было Филипп, но Ла Тремуй с понимающей улыбкой приложил палец к губам.
– Вам незачем оправдываться, господин де Руа, ваш облик говорит сам за себя. Какие бы волнения ни сотрясали троны и государства, одно остаётся неизменным в любых обстоятельствах. И это, конечно же, женская слабость к молодым людям вроде вас – живому воплощению героя из баллады. Таким, как вы, даже подвигов совершать не надо. И радуйтесь, что первой занялась вашим будущим именно герцогиня. Она славится своей добродетелью, так что дурное никому в голову не придёт. А заодно и прочие наши дамы поостерегутся рвать вас на части, что, с одной стороны, несомненно, лестно любому, но ведь есть ещё и их мужья…
Ла Тремуй захихикал. Его чрезвычайно веселил этот разговор. Мальчишка де Руа, чьё имя министру давно уже было известно, изо всех сил пытался изобразить негодование, возмущение и Бог знает что ещё, что, по его мнению, нужно было сейчас изображать. Но растущее прямо на глазах самодовольство выпирало сквозь все положенные случаю эмоции!
«Тщеславный юноша – это всегда хорошо, – упивался его видом Ла Тремуй. – Такого не надо даже направлять: он сам знает на каких слабостях сыграть, чтобы сильные мира сего пришли в умиление и почувствовали необходимость его присутствия рядом. А этот ещё и красив, как ангел. И знает, что красив. Робок же пока только потому, что робость ему идёт. Как только станет идти наглость – станет наглым… Впрочем, скорей всего, ненадолго. Век красавцев длинен, если подкреплён чем-то кроме красоты. Но тут опасаться нечего…».
Смех Ла Тремуя внезапно оборвался.
– Не хотелось бы, господин де Руа, чтобы вы поняли меня превратно, поскольку я хочу дать вам добрый совет. Вы рвётесь в армию, и это похвально. Однако примите во внимание самое главное для вас на сегодняшний день: покровительство её светлости не пустая забава. Герцогиня настолько дальновидна, что даже я, не имеющий чести быть в числе её друзей, не могу этим не восхищаться. Так что, если она решила по каким-то причинам заняться вашим будущим, извольте быть послушным и не спешите покинуть двор, чтобы о вас не забыли. Такое везение выпадает раз в жизни.
Де Руа залился краской.
– Вы смущаете меня, сударь. Позвольте, я доведу вас и поспешу к своему господину.
Ла Тремуй ласково улыбнулся.
– Да полно. Я уже простил вашу неловкость и дальше дойду сам. Передайте своему господину мой поклон.
Он дождался, когда молодой человек скроется из вида, и, махнув слуге, следовавшему за ними в отдалении, пошёл к себе. «Лёгок, строен… Как раз таков, чтобы на ум сразу пришло одно слово: загляденье! Как там Катрин вчера сказала? Второй де Бурдон? Нет, дорогая! Де Бурдон – семя павшее во взрыхленную почву и потому сразу давшее плоды. А тут придётся повозиться. Намёк там, слушок здесь… Ах, как жаль, что с нами нет
